— Я еще раз спрашиваю, что это?

Его настойчивость била по моим нервам. У меня даже ладошки вспотели от волнения, и я украдкой сжала подол юбки.

— Поцелуй, — тихо отозвалась, всё ещё не понимая, что ему от меня надо.

— Уговорила, — вздохнул манаукец, опустил нанототоп на стол, а сам склонился надо мной, вглядываясь в самые глаза. Его нос был так близко, что я невольно отклонилась назад, но твёрдая спинка стула впилась в позвоночник.

— Поцелуй — это поощрение, — заговорил он своим чарующим ласковым голосом. И я опять поплыла, не в силах бороться со своим телом. Просто райская песня! — Доминант всегда поощряет саба за покладистость и покорность даже после наказания, благодаря его за доверие. Макс выполнил всё, что она приказала. Он был послушным и старательным мальчиком. Доминика правильно сделала, что поцеловала его. Только поцелуй должен быть настоящим.

Я вскрикнула, когда Феликс сжал мои волосы в кулак на затылке.

— Ты доверяешь мне? — тихо шепнул он, склоняясь еще ниже.

Я тонула в его глазах, оглушённая стуком своего сердца. Сглотнула, не в силах сказать и слово. Меня трясло всю от напряжения, я совершенно не понимала, чего хотел манаукец, опустила взгляд на его губы и пропала. Острое желание пронзило низ живота. Грудь закололо. Я сильнее сжала руки в кулаки, наблюдая, как неумолимо приближались алые губы Ангела.

— Виолетта, ты доверяешь мне? — шептал мой Ангел, а я смогла лишь кивнуть, так как голос совсем пропал, как и чувство самосохранения. Только возбуждение, желание и порочные мысли главенствовали в моей голове.

Обалдеть, я не взорвалась от его поцелуя, как думала, но всхлипнула, когда манаукец обхватил мой подбородок губами. Я сглотнула, затравленно взглянув в алые глаза. Мужчина ликовал, его взгляд стал жарким, томным, глаза потемнели, а руки всё сильнее прижимали меня к нему.

Мягкие томные поцелуи покрывали моё лицо, не касаясь лишь губ. Я умирала, таяла, тихо постанывала от накрывающего наслаждения. Это было невероятно нежно и эротично. Словно Феликс хотел меня съесть, но всё не мог решить с какого боку откусить. Но и тут он долго не думал, переместившись к уху, прикусил мочку, а я вздрогнула, словно натянутая струна под умелыми пальцами музыканта, и вцепилась в его тунику, хватая воздух ртом. Я думала, что умею целоваться. Нет, не умею. Я даже подумать не могла, что от поцелуев можно там взмокнуть, возбудиться и чуть не кончить. А манаукец продолжил танец губ и языка на моей шее, и я больше не думала, просто растворялась в умопомрачительных ощущениях, а когда всё закончилось, с трудом сконцентрировала внимание на Феликсе, смущаясь своей реакции и того, что со мной происходило. Облизнулась, понимая, что моих губ Феликс так и не коснулся поцелуем.

Альбинос гладил меня по волосам, рассматривал внимательным изучающим взглядом, и мне стало не по себе. Я попыталась опустить лицо, но мужчина ухватил меня за подбородок, с улыбкой провёл подушечкой пальца по моей губе, надавил, заставив приоткрыть рот.

— Поцелуй — это поощрение, Виола. И мне дико понравилось то, что ты сегодня написала, спасибо.

Я сглотнула, когда манаукец спрятал руки в карманы и отошёл от меня, так и не оторвав взгляда от моего лица. Я облизнула пересохшие губы, попыталась привести себя в порядок, пригладила волосы. В голове бардак. Надо бы ему что — то ответить, только что?

— Спасибо, — буркнула я.

Потрогала пальцем горячие губы, они припухли, как будто зацелованные, и капризно ныли, что их оставили без внимания.

— Заканчивай с текстом, — тихо шепнул Феликс, и я почувствовала себя неловко.

Вздохнула, зарывшись руками в волосы от расстройства. Зачем он так со мной? Что вообще происходило? Сердце предательски защемило в груди. Он ведь не влюбился в меня. Видно же по глазам что нет. Тогда зачем целовал? Зачем заставлял умирать от его ласк? Неужели только ради текста? И тут я поняла что да. Он же не коснулся моих губ. А губы — это признак чувств. А мы лишь сообщники и объединял нас лишь мой рассказ. Опять мой порочный Ангел преподал мне урок и какой! Тряхнув волосами, выдохнула, признавшись, что дура. Не мог такой мужчина в меня влюбиться. Просто не мог. Да и я вроде как не влюбилась. Так почему от звука его голоса мозг словно плавился? Нужно было собраться и исправить поцелуй.

Тело опять как током дёрнуло от воспоминания об очень горячих и пленительных губах на моей шее. Божественное ощущение! Ради этого стоило родиться! Сердце всё еще не могло успокоиться, а между ног пылало. Желание в крови никак не унималось. Мне лучше принять холодный душ! Очень холодный душ! Вот только остался один момент.

— Феликс, — со вздохом позвала я мужчину. — Спасибо, — повторила ему, решив быть честной. — Я так никогда… То есть меня так никто никогда не целовал. И это было очень волнующе и обалденно.

Манаукец, остановившись напротив меня через стол, поставил на него локти и, подперев ладонями лицо, с хитрой улыбкой воззрился на меня.

Я потупила взор, не зная, что еще сказать и как вообще теперь реагировать на его выходки. Принимать как должное?

— Хочешь заняться со мной сексом? — усмехнулся порочный Ангел. И было в его лице что-то такое весёлое, вздорное, что я не удержалась от улыбки.

— Если бы не мои принципы, то да. Но я не хочу трахаться с мужчиной, которого не люблю, — со всей строгостью, на которую была способна, объяснила ему, почему нет.

Многие меня считали глупой. Я понимала, что ждать принца могу вечно, и вообще умереть старой девой, в конце концов, но пока не хотела ничего менять в своей жизни.

— А я — то думал, в чём твоя проблема, — достаточно сдержанно отреагировал мужчина на мои слова. Даже не рассмеялся, не поддел, как другие мои знакомые, считающие меня сумасшедшей идиоткой. — Теперь понятно. Мог бы и сам догадаться. Это же очевидно. Ты очень романтичная натура, Виола. И в этом твоя сила и индивидуальность, которая притягивает к тебе. Молодец! — Феликс, сжав кулак, поднял его в знак того, что он со мной солидарен. — Так держать. Не отказывайся от своих принципов.