– А затем Розенберг убил этого мага?

– Никто его не убивал! Он попал в автокатастрофу в тот же вечер. Столько лет успешно прятался от Инквизиции и МН, а с управлением не справился!

– И снять проклятие не может никто, кроме него, – констатируя факт, проговорил Княжевич. – Так артефакт нужен тебе для того, чтобы вернуть того мага к жизни и заставить его освободить тебя? А в чём именно проявляется это проклятие?

– Пока ни в чём, но однажды оно убьёт меня. Меня научили, как отсрочить его действие, но рано или поздно это перестанет помогать, – выдохнул Мартин, и его длинные пальцы, лежащие на краю стола, сжались в кулак. – Всё это должно было случиться с Карлом, а не со мной!

– Так это ты сдал Розенберга инквизиторам? – поинтересовался Дарий с внезапной догадкой. – Решил, что это будет унизительнее и страшнее для него, чем смерть? И после этого ты всё равно женился на его дочери?

– У меня не было выбора, – бросил Шталь, пожав плечами. – Слишком уж хитро устроено завещание Розенберга, а маги без своей силы долго не живут, так что скоро оно вступит в силу. К тому же, ещё одно наказание для него – знать, что его обожаемая дочка целиком и полностью в моей власти, – с усмешкой добавил он.

– Что ты собираешься делать с тем магом после того, как он снимет проклятие? Убьёшь его? – спросил Княжевич.

Мартин в ответ на это только улыбнулся – не задавай, мол, глупых вопросов.

– Зато потом ты сможешь с чистой совестью уничтожить артефакт, если получится, или запереть его в сейфах МН.

– Я должен подумать, – ответил Дарий, поднимаясь с места.

– Только не слишком долго, – ответил Шталь, разрушая барьер вокруг них и протягивая ему картонный прямоугольник визитной карточки.

Уходя, Княжевич оглянулся. В неярком освещении кафе силуэт сидящего за столиком Мартина казался особенно тёмным. Он смотрел в одну точку и выглядел задумчивым, но никто бы не усмотрел в нём даже тени уязвимости и слабости.

Говорят, что нет хуже врага, чем бывший друг и, пожалуй, так оно и есть.

Мы поужинали в небольшой столовой, освещённой уютным светом старинных ламп и наполненной приятными запахами стоящих в вазе цветов. Несмотря на уединённую жизнь, леди Гвендолин достаточно неплохо разбиралась в реалиях современного мира и была прекрасно осведомлена о жизни магического сообщества Британии. Но меня это мало интересовало. Все мысли были сосредоточены на событиях далёкого прошлого и на личности Вивиан Тревельян, некогда жившей в этом доме. Именно об этом мне хотелось расспросить его нынешнюю хозяйку.

Тео моего любопытства, судя по всему, не разделял. Он охотно поддерживал разговор о том, что нового у общих знакомых, и время от времени взглядом напоминал мне, чтобы я не проговорилась леди Гвендолин о случившемся с нами на холме. Я вовсе не собиралась волновать её этим рассказом, но всё же попыталась подвести разговор к интересующей меня теме, когда мы пили чай с ежевичным вареньем.

– Вы, кажется, не успели что-то рассказать мне о той даме с портрета, – проговорила я. – О леди Вивиан. Мне очень интересно побольше узнать о том, как сложилась её жизнь.

– Если тут планируется экскурс в историю, то я лучше пойду, пока не заснул прямо за столом, – произнёс Тео, зевая и поднимаясь. – С самого детства только и слушаю истории о своих предках, но никогда их не запоминаю. Благодарю за ужин, доброй ночи!

– Мальчишка! – фыркнула леди Гвендолин, когда за Тео закрылась дверь столовой. – Другой бы на его месте гордился тем, что принадлежит к столь древнему и прославленному роду. Так что ты хотела узнать о леди Вивиан, дорогая?

– Вы сказали, что она тоже практиковала магию созидания, – напомнила я, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем и полностью сосредотачивая своё внимание на лице сидящей напротив женщины, на котором промелькнула озадаченность.

– Да, так и есть. Но не она одна. Это достаточно распространённая специализация магии в нашей семье. Странно, что Тео ею не заинтересовался. Что же касается Вивиан Тревельян, урождённой Вивиан Шелтон, то она была одной из самых необычных личностей в истории магических семейств.

– В чём же это заключалось? – опасаясь слишком сильно надавить на рассказчицу, я всё же позволила себе слегка поторопить её, чтобы узнать больше.

– Ты ведь знаешь, что раньше такие, как мы, вынуждены были постоянно притворяться и делать вид, что они ничем не отличаются от обычных людей. Отпрысков семей магов с раннего детства учили маскироваться и не выдавать своих способностей, открытое проявление которых могло навлечь неприятности на всю семью. Что же касается Вивиан, то у неё это плохо получалось. Она была слишком яркой, заметной, храброй. Родители давали ей волю, старались развить её способности и ни в чём не давили на дочь. Они даже не стали заранее заключать договор о её помолвке, тем самым разрешив ей самостоятельно сделать выбор спутника жизни.

– Так и случилось? – поинтересовалась я.

– Да. Они познакомились в этом самом доме. Был праздник, кажется, отмечали чей-то день рождения. Среди приглашённых оказалось немало молодых людей. Вивиан озоровала и веселилась, как обычно, а познакомившись с Джоном Кристофером Тревельяном, сразу же нашла с ним общий язык. Позже они стали друзьями, а затем и поженились. Именно в нём юная мисс Шелтон обрела родственную душу, и их брак, совершившийся по любви, мог стать предметом зависти любого, кто прожил свою жизнь с почти чужим человеком, заключив союз по соглашению.