Шрифт:
Я тряхнул головой.
— Почему нельзя, Макс?
Сын положил руку мне на плечо и тяжело вздохнул.
— Потому что мертвое-мертво, пап. А все живое рано или поздно становится мертвым.
— Тогда зачем сейчас, — голос дрогнул, а я отвернулся.
Сын обнял меня за шею, а я лишь нашел в себе силы прислониться к его макушке.
— Потому что ты был мертвым, пап. А мама придумала, как это исправить. Я и подумал, что если у нее вышло, может и ты что-то придумаешь?
Когда Макс появился, я не был готов стать отцом. Слишком молод, слишком влюблен. Это было так странно. Увидеть его и понять что все. Вот он, моя жизнь. Я многое делал неправильно, когда мы остались одни. Как мог. Но все же что-то видимо сделал правильно.
Сын не собирался сдаваться.
И я не должен.
— Макс, нужно хорошенько подумать и вспомнить, когда у мамы случались вот такие состояния, — я ткнул в пятую страницу, — и когда максимально такие, — в последнюю, — до самых мелких деталей. Сможешь?
Сын подпрыгнул, прижимая к груди блокнот, и кивнул. А я поднялся на ноги, быстро направляясь в сторону кабинета. Немного подумав, заскочил на кухню под удивленный взгляд Жанны быстро забирая открытую бутылку и стакан. Если не знаешь, с чего начать, значит самое время начать сначала. Папка с делом убийства Осирис уже давно лежала разобранная на листы в кабинете, но она не зря упорно не давала мне покоя.
Надо доверять себе.
В конце концов интуиция меня еще не подводила. Там точно было что-то на самой поверхности, к чему мысли возвращались снова и снова, но никак не находили за что зацепиться.
Потому что все они были заняты лишь тем, чтобы остаться с Валери как можно дольше.
Засранец. Слабовольная сволочь.
Когда я успел похоронить ее?
Вместо того, чтобы заняться тем, что отлично умею.
Пора раскрыть это долбанное дело до самого конца.
Пальцы перебирали знакомые листы, но каждое слово я перечитывал дважды. Давай же, это было где-то совсем тут. Вот. Потянул лист и переложил его перед глазами.
Протокол допроса манта.
Глаза побежали по строчкам, но ничего необычного не нашли снова. Но ведь дело может быть не в самом допросе, верно? Он помогал Оливеру, тут может быть что-то между строк. Вздохнув, я снова медленно прошелся глазами.
Пока внутри не взорвалось.
Подскочив на ноги, я не веря собственным глазам еще раз перечитал последний лист дела. Стул упал на пол с громким стуком, но я не мог оторвать глаз.
И застонал.
Кусочки пазла столкнулись друг с другом, вырисовывая совершенно другую картину.
Он был в Башне Смотрящих.
Лео был под стражей, когда Валери Воскресила меня.
Оливер переселился в мое тело с помощью кинжала, кто был в пещере в тот день. Но сам забрать в теле Лавра не мог.
Он бы не рискнул повредить следы жизни Безмолвной на Книге.
Кинжал и Книгу Безмолвной забрал кто-то другой.
Подсказки, что подбросили в морг Георга тоже никак находящийся под стражей некромант, подсунуть не мог.
Тогда…
У кого сейчас Книга Безмолвной?
прочитал и хочешь читать продолжение?
Поставь лайк, подпишись на автора и оставь комментарий (по секрету, автор — энергетический вампир, ну не умеет он писать без комментариев)
Немного иллюстраций
Привет, мои дорогие друзья!
Хочу чуть-чуть порадовать картинками
До героев доберемя позже:-)
И так
Та самая землянка, где провел большую часть своей жизни Оливер
Место, что Эрик и Валери невольно считали своим домом
И та самая землянка, где теперь обитает Чудовище Пограничного Леса
Пристройку ей сделли как раз спереди, если найду что-то похожее — пришлю
Наш прекрасный Пограничный лес
Ну и необыкновенный он же осенью
Чудовище. Глава 5
Сначала думала, что успею сюда слона номер два запихнуть, но не влез
Ловим чуть-чуть, ма-а-аленький кончик хобота слона
Стараемся не упустить
Глава 5
Валери
Что-то влажное и липкое щедро прошлось по моему голому плечу, обдавая запахом гниющей плоти и крови. Поморщившись, я резко поднялась на земле. Голова разваливалась а во рту жутко пересохло. На подбородке застыла земля вперемешку с какой-то жижей. Открыв глаза, я огляделась.
Просто прекрасно, Валери Крейн. Будем рассчитывать, что в такой отключке я пробыла всего лишь до ночи, а не пару дней. Темнота окутала Пограничный лес. В пробивающемся сквозь ветви деревьев свете луны было видно, как майка до пупка щедро окрасилась в темно коричневый. Багровый. Желудок тут же протестующе булькнул. Да уже поздно истерить, спокойнее. Поели и то хорошо, должно полегчать. Ободранные ветками ноги и руки щедро кровоточили. Раны щипало от налипшей грязи и пыли.
Еще бы понять, как далеко меня занесло.