Во что ему обошёлся этот receipt, в какое количество потраченных денег, потерянного времени, головной боли, сидения в судах и разборок с владельцем злосчастного автомобиля, знает только один Нехлюдка. Но скорее всего, и он этого не знает, вернее не помнит, как человек, который неизменно выкарабкавшись из одной малоприятной истории, незамедлительно влетает в другую.

Как и у всякого другого незаурядного человека, была у Нехлюдки и своя несчастная любовь.

Была она настоящей француженкой и звали её… Русская транскрипция плохо приспособлена для правильного воспроизведения французских имён. Нехлюдка всегда произносил её имя с французским прононсом – Мюhелин, где "h" с чёрточкой наверху звучал как русский звук "х" (без чёрточки), но звонкий. Так некоторые евреи, не произносящие букву "р" её произносят, вернее пытаются её произнести, за что и подвергаются насмешкам со стороны как антисемитов, так и других евреев которые знают, как эту букву надо произносить.

Где он её откопал, теперь, за давностью лет узнать уже невозможно, да и не столь важно для нашего рассказа. Нехлюдка очень гордился своею girlfriend 11 и даже пытался освежить свои куцые знания французского языка, последний раз с которым (а также и первый) он сталкивался ещё в средней школе, в безнадёжной попытке общаться с ней, как он объяснял, "на языке оригинала".

Но как бы там ни было, Мюhелин, или "моя крошка Мюhелин", как Нехлюдка иногда любил её называть, была девушкой своеобразной, своенравной и свободолюбивой.

В числе прочего, её свободолюбие заключалось и в том, что она была весьма привержена свободной любви, не очень афишируя эту страсть, но и не особенно её скрывая. И, соответственно, следуя влечениям своего сердца, а, возможно, и других органов, она изменяла бедному Нехлюдке направо и налево.

В начале Нехлюдка страдал, затем пытался быть выше этого, после, пытался "этого" не замечать. Ни то, ни другое, ни третье не давало ни малейшего результата. Однако Нехлюдка не сдавался.

– Для большой любви нужно иметь большое дыхание, – любил говорить он. По-моему, он позаимствовал эту фразу из какого-то советского кинофильма.

А между тем Мюhелин находила себе очередного любовника, оставляя Нехлюдку упиваться своим горем.

Тогда Нехлюдка избрал другую тактику. Даже странно, как это он не додумался до этого раньше. Это же элементарно и очевидно. Пока он, Нехлюдка, не припрёт Мюhелин неопровержимыми доказательствами её блуда, она в полной безнаказанности будет продолжать делать всё, что она хочет. А хотела она, как правило только одно, и как раз то, чего Нехлюдка очень бы не хотел, чтобы она делала.

Приняв решение, Нехлюдка с энтузиазмом принялся за дело. Накупив уйму дорогостоящей аппаратуры, Нехлюдка стал выслеживать свою неверную возлюбленную.

Это оказалось не особенно сложным, поскольку Мюhелин, то ли не ожидавшей такой прыти от Нехлюдки, то ли из простого похуизма, и не думала петлять и заметать свои следы.

Вскоре Нехлюдка знал, что очередной пассией его возлюбленной стал молодой и красивый негр, вроде бы с каких-то Карибских островов. Забросив свою основную работу, Нехлюдка целиком посвятил себя сыскной деятельности. Довольно быстро он установил, где его соперник живёт, чем занимается, а также кем занимается.

Оказалось, что и он не зациклен на одной возлюбленной, а напротив, окружил себя вниманием по меньшей мере с полдюжины девушек.

Нехлюдка возликовал. Теперь-то у него будет, что сказать своей "крошке". А также, что показать.

И вот однажды, выследив Мюhелин, направляющуюся к своему дружку, Нехлюдка во всеоружии пробрался на давно уже облюбованную им позицию, а именно – на крышу дома через дорогу от того, где жил темнокожий соперник.

Нехлюдка приволок туда здоровую треногу, фотокамеру с телеобъективом больше похожем на телескоп, чем на объектив, полевой бинокль и плащ-палатку – на случай дурной погоды.

Пока Нехлюдка прилаживал и настраивал свою аппаратуру, преступная пара, что называется, не отходя от кассы, стала с увлечением заниматься любовью. Нехлюдка, не хуже профессионального "paparazzi 12 ", стал нащёлкивать десятки фотоснимков. Позиция, надо сказать, была выбрана очень удачно. Кровать, на которой любовники развлекались, стояла совсем рядом с окном, на котором не было ни занавесок, ни тем более гардин, а Нехлюдкин наблюдательный пост был как раз на одном уровне с объектом наблюдения.

Занимались они этим делом долго и от души. У Нехлюдки уже закончилась плёнка, а влюблённые всё ещё не могли отлипнуть друг от друга.

Нехлюдка даже пожалел, что не обзавёлся кинокамерой, прикидывая, какие ракурсы и фотоэффекты он бы мог в этом случае произвести. Нехлюдка уже воображал себя не то Феллини в молодости, не то Скрипачом на крыше, одним словом, человеком Искусства. Он до того увлёкся происходящим, что едва не загремел вниз вместе со своей аппаратурой и плащ-палаткой, что было бы совсем не смешно, если учесть, что находился он на крыше семиэтажного дома, а самое главное, его миссия пока ещё была не завершена.