Открыв глаза, он увидел потолок: стерильно белый, из ровных квадратных блоков. Он понял, что находится в больнице ещё до того, как начал изучать взглядом помещение. Декорации палаты подтвердили его догадку.

Это всё ещё Он, лежит в койке, в том же сером больничном наряде. В горах над лесом такое вряд ли носят. Зато теперь эта пижама вполне к месту. Апатично бегая глазами по окружению, Он пришёл к выводу, что здесь ему самое место. Где ж ещё держать тех, кому снятся такие сны?

«Сон!»

Резко отняв спину от кровати, Он затравленно уставился перед собой. При одной мысли о так называемом «сне» желудок резво прыгнул к горлу. По задубевшему телу прошла волна мурашек. Глотка сжалась при воспоминании о холодной склизкой мерзости, заползающей внутрь. Либо это было слишком плохо для сна, либо всё слишком плохо с Ним.

Ну и ладно! Пусть будет сон. Беспечная и чертовски приятная мысль. Расслабив плечи, Он тяжело вздохнул и осторожно опустил босые ступни на прохладный пол. Надо бы выйти, да проветрить голову, пока не зашла какая-нибудь медсестра и не заявила, что Ему необходимо лежать.

Он пошарил ступнями по полу в поисках обуви. Внезапно ногу стегануло тупой болью. Он резко зашипел и съёжился. Нащупав источник дискомфорта на правом бедре, оттянул край штанов и обнаружил большой синяк. Его брови удивлённо подпрыгнули. Неужели и вправду зарядил себе кулаком, как во сне?

Что ж, в больницу зазря не кладут.

На спинке стоящего возле кровати стула обнаружилась одежда. Что ж, побега в планах пока нет, значит можно не переодеваться. Кивнув здравой мысли, Он влез в мягкие белые тапки, распахнул дверь и вышел из палаты.

За окном в конце коридора повисло серое пасмурное небо. Отпустив дверную ручку, Он сделал пару шагов и сладостно потянулся. Затёкшее от долгого лежания тело отозвалось лёгкой истомой. Самое время от души зевнуть.

Хлоп!

Он замер на одной ноге с раскрытым в зевоте ртом и, выпучив глаза, резко оглянулся. Шум захлопнувшейся двери отозвался гулом и утонул в глубине длинного коридора.

– Чтоб ты… – тихо огрызнулся Он, пугливо прижав руки к груди.

Мысленно выругав дверь, а потом и себя, бедный пациент тяжко вздохнул и поплёлся к окну. Но, не пройдя и трёх шагов, снова замер и с беспокойством глянул назад.

«Как тихо».

Не просто тихо – глушь, ни единого звука. Где медсестры, доктора и больные? Где гул электрооборудования? Около минуты Он простоял не шелохнувшись. Ни намёка на посторонний шум.

Напряжённо сглотнув, тихонько доковылял до конца коридора и уставился в окно. Многоэтажки, тротуары, дороги, припаркованные автомобили, затянутое мрачными тучами небо, плотный туман – обычный пейзаж обычного города. Стоило бы расслабиться. И всё же Он не расслабился. Вместо этого прилип лбом к стеклу, старательно высматривая на пустых улицах признаки жизни. Ни прохожих, ни проезжающего транспорта, ни кошек, ни птиц. И, конечно же, гробовая тишина.

Он отпрял от окна и быстро засеменил по коридору, шаркая по полу тапками. Дойдя до перекрёстка в четыре направления, встал по центру и суетливо осмотрелся. Куда ни глянь, везде безмолвие и пустота.

– Э-эй! – нерешительно окликнул Он.

«Э-эй!» – предательски унеслось во все стороны. Особенно долго эхо отзывалось в коридоре слева, конец которого исчезает в темноте.

Долгая безответная тишина. Мелко задрожав, Он подошёл к ближайшей двери без таблички и потянул за ручку. Закрыто. То же с дверью напротив, и с другой, и с третьей.

«Да что за дела?!»

Вот теперь совсем страшно! Он бросился к своей палате и забежал внутрь, успев заприметить табличку с надписью «Палата №1».

Захлопнув дверь и навалившись на неё спиной, медленно сполз на пол и обхватил колени. Сотни дурных мыслей тяжелым грузом навалились на мозг. Куда все делись? Что это за место? Его бросили? Почему Он здесь? Как попал сюда? Кто…

«Кто я?»

Рот раскрылся в немом вопросе, безжизненный взгляд упёрся вперёд, ноги безвольно выпрямились, развалившись на полу. Он ничего не знает. Ничего не помнит. Значит, не таким уж и фарсом оказался этот дурной сон.

Потеряв на несколько секунд способность мыслить и шевелиться, Он замер. А потом внезапно вскочил и толкнул дверь в уборную. Из зеркала над раковиной на Него растерянно уставился стройный юноша лет восемнадцати, с мягкими чертами, большими светло-голубыми глазами и прямыми светлыми волосами, свисающими почти до подбородка. Обычное лицо. Или некрасивое? Или, может быть, привлекательное? Кто бы ответил…

Увы, разглядывание отражения не дало никакой ценной информации. Трогая себя за щеки и подбородок, Он смотрит на незнакомого человека. И это… очень тяжело, и несправедливо, и обидно. Губы задрожали, в глазах помутнело. Утерев рукавом подступающие слёзы, Он обнял себя за плечи, вышел из уборной и сел на койку.