– Ты знаешь, что будешь заказывать? – спросила Ирен, решив взять баранью колбаску на гриле и французский картофельный салат.

– Да, я возьму только салат дня, – ответила Ильва.

По-хорошему, ей надо бы тоже заказать один салат, но ей нравились бараньи колбаски, и она решила наплевать на то, что ей надо. Просто эти проклятые груди внушали ей неуверенность.

– Рассказывай. Что случилось? – спросила она, наливая им из графина воды, в которой плавали огуречные дольки.

– Если совершенно честно, я даже не уверена, что на самом деле что-то случилось.

– Что ты хочешь этим сказать? – Лилья отставила графин.

– Я хочу сказать, что на твоем месте я бы не раздувала эту историю. Просто моя коллега по салону убеждена, что надо заявить в полицию.

– Это правда, что твой муж исчез в понедельник?

– Сожитель. Он всего лишь сожитель.

– О’кей, твой сожитель. И ты до сих пор не знаешь, где он находится?

– Нет, но… – Ильва Фриден вздохнула и посмотрела в окно. – Значит, в воскресенье… Не спрашивай, почему, но по какой-то причине мы стали ругаться. Мы выпили несколько бокалов, и наверняка виновата была я. Стоит мне немного принять, как я начинаю закатывать истерики… – Она отпила воды. – Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг рассвирепела и стала разбрасывать вещи.

– А из-за чего вы ругались?

– Наверное, из-за секса, обычно из-за этого. Последнее время он стал таким скучным. Или из-за денег. На самом деле я не помню. Как бы там ни было, в понедельник он не вернулся домой после работы. Хотя тогда я не придала этому значения.

– Почему?

– Я подумала, что он остался ночевать у Стефана. Он так всегда делает, когда мы ссоримся. Это его лучший приятель.

Ильва вздохнула и покачала головой. Тем временем им принесли еду.

– Но ты связалась с этим Стефаном?

– Да, вчера. И тогда оказалось, что он вовсе не там, как я думала. – Ильва Фриден пожала плечами и начала ковыряться в салате. – Возможно, он у Кристины.

– А кто такая Кристина? – спросила Лилья и почувствовала, что скоро у нее кончится терпение.

– Его бывшая. Если он не у Стефана, то всегда сбегает к ней. Очень жалкое зрелище.

Фриден запустила вилку в салат и положила салат в рот.

– И что сказала Кристина, когда ты к ней обратилась?

– Зачем мне к ней обращаться? Именно этого он и добивается. Заставить меня признать свою ошибку, встать перед ним на колени и попросить у него прощение. – Она фыркнула. – На этот раз ошибку признает он.

– О’кей, на самом деле все именно так, как обычно происходит.

Лилья услышала раздражение в собственном голосе. Сидевшая напротив нее женщина страшно выводила ее из себя. Лилья не знала, чем именно – то ли тем, что отнимает у нее время, то ли этой своей явно прооперированной грудью. Но какая разница, с нее достаточно.

– Ильва, ты выпила лишнего, у тебя началась истерика, и ты сказала то, что не следовало говорить. В конце концов, ему это надоело, и он ушел.

Она ожидала возражений, но вместо этого получила в ответ спокойный задумчивый кивок.

– Ты наверняка права. Пожалуй, мне вообще не надо было тебя беспокоить. – Ильва отложила вилку и посмотрела ей в глаза. – Но когда сегодня утром позвонили с его работы и спросили, где он находился целую неделю, я представила себе, что он навсегда ушел от меня.

– Значит, его не было на работе?

– По крайней мере, с утра понедельника. – Ильва пожала плечами. – Не удивлюсь, если он куда-нибудь уехал с Кристиной. – Она презрительно фыркнула. – Страшное ребячество. Особенно учитывая, что его начальник вчера фактически разбился насмерть на автомобиле. Положим, он не хочет связываться со мной, но он должен был как минимум…

– Как так разбился насмерть? – Лилья почувствовала, как земля качнулась у нее под ногами. – Ты же не хочешь сказать, что твой сожитель работает в «Ка-Чинге»?

Ильва Фриден кивнула, словно это само собой разумеется.

Квартира Петера Брисе находилась на Садовой улице, дом 5, напротив Городского парка, в одном из старых фешенебельных домов в самом центре Хельсингборга, на которые Фабиан в детстве и юности не обращал никакого внимания. Только теперь, когда он повернул ключ в замке, открыл парадную дверь и вошел в подъезд, его поразило, как здесь все красиво и дорого.

На мраморном полу с шахматным рисунком лежал темно-красный ковер, который также покрывал покатую каменную лестницу. Ковер прижимали к лестнице узкие медные рейки, начищенные до блеска. Напротив освещенного бюста в стенной нише висела доска в рамке. Золотые буквы на красном фоне сообщали, что Брисе живет на третьем, самом верхнем, этаже. Всего три этажа, значит, высота потолков в квартирах – метра четыре, а то и пять.

О том, что это роскошный дом, сообщал и его запах. Здесь пахло стариной и сияющей чистотой, что обычно встречается только в музеях.