Не выдерживаю и начинаю хихикать.

– Это другой фильм. Максик пьян и слишком рано себя короновал.

– Так, а ну не сметь, мне перечить. А то сейчас накажу!

Ничего не могу с собой поделать мне опять смешно. В итоге меня самым наглым образом внезапно переворачивают на живот и я пытаюсь понять, что он со мной собрался делать, после того как задрал мой халат чуть ли не до пояса.

С трудом сглатываю, при виде того, как он медленно вытаскивает ремень из пояса джинсов. Мне уже не до шуток.

– Максик, тебя не смущает, что твоя тётя может войти к нам в любой момент? – лопочу я в жалкой попытке его остановить. Как и его руку на своей заднице, вместе с ремнем, которым он начинает по ней скользить. Пока бережно и нежно. Но Макс пьян, сердит и я его в таком состоянии ещё никогда не видела, чтобы точно знать чего от него сейчас можно ожидать.

– Она ушла прогуляться перед сном, а я запер дверь комнаты, - насмешливо выдохнул Макс мне куда-то в ухо.

– Эм, Максимка, но она ведь может вернуться. В любой момент. – Изо всех сил стараюсь быть убедительной. Но судя по всему у меня это плохо получается. Рядом со мной с хлопком опускает ремень на кровать. Плетенный. С железным набалдашником. В ужасе вздрагиваю, закусываю губу и пытаюсь вывернуться из его рук. Впрочем, в таком положении мне даже с пьяным Максом справиться не удается.

– Максик, я тебя люблю. Ты лучший! Хотя мне тебя, козла, даже и сравнивать не с кем! – Выпаливаю в последней попытке заставить его не обрушивать, этот чёртов ремень на мой нежный зад.

Не удалось. Вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала прикосновение чего-то влажного к своей… Это что язык??! Хотела вывернуться и посмотреть, но вместо этого сжала пальцами одеяло под собой и спрятала в нем же лицо, чтобы заглушить ещё один крик. К черту порки! Эта мелкая козлина всегда найдет способ, которым меня можно мучить! И ТАК мучить, что потом ему же хочется быть благодарной.

25

Ночью лежу на диване у него под боком. Всё хорошо? Или ещё нет? Или мне это вообще всё только приснилось и сейчас я очнусь в своем обычном дурмане, из которого не вижу выхода уже который год. Он тихо и размеренно дышит. Как же хочется курить! Аккуратно высовываюсь из-под одеяла, только чтобы его не разбудить. Набрасываю на себя халат и крадусь на кухню. Там за столом не включая свет, уже сидит Нина Константиновна. Это её третья сигарета. После первых двух лет меня уже не удивляет одинокая женщина, в темноте разглядывающая вид за окном.

– Нехорошо я тебе подстроила. – С хитрой улыбкой качает головой, через две минуты нашего молчания. Я с опаской затягиваюсь дымом. Если проснётся, опять будет читать мораль. – Гордость иногда сильнее любви.

– При чем тут гордость? Это его мама, - шепчу я. Неужели все ждали, что я брошусь наговаривать на другого человека, чтобы обелить себя? – Я ведь правда от него уехала.

– Бывают разные причины, - также шепотом отвечает мне Нина. – Иногда, очень редко, они бывают уважительными.

Я затягиваюсь и выпускаю струю дыма. Но начинаю кашлять, когда вдруг слышу его сердитый голос:

– Так вот откуда в тебе это?

Поднимаю голову, и натыкаюсь на его убийственный взгляд. В какое бы окно выпрыгнуть? Нина Константиновна живо встает и видимо думает о чем-то схожем.

– Ой, что-то я засиделась с вами, молодёжь. Старая больная женщина. Ой, кости хрустят, - Если она сейчас ещё и ногу начнет подволакивать, как делает каждый раз, когда нужно оплачивать счета, идти в магазин, или что-то делать по дому я не выдержу и рассмеюсь. Это её старый трюк для девочек-школьниц, забегающих помочь пенсионерке, контролеров и для меня в первое время, когда я у неё только поселилась. А Макс меня потом живьем съест. – Пойду-ка я спать, - бормочет Нина Константиновна. Я поворачиваюсь в её сторону и прикрываю рот ладонью. Так и есть. Хромает.

– Я исполню любое твое желание, если ты бросишь курить, - неожиданно заявляет Макс, стоит его тётке удалиться. – Подумать не мог, что взрослые женщины тоже поддаются дурному влиянию.

– Спасибо, что хоть старой калошей не назвал! – насупилась я и убрала от его глаз недокуренную сигарету. – С чего вдруг такие предложения?

– Понимаешь. Тебе надо бросить… - Хлопаю ресницами, разве что не взлетаю.

– Очень аргументированно.

– Уже два месяца как… - Вкрадчиво говорит он, и я, так и не дождавшись продолжения, взмахиваю рукой.

– Ты тренируешься для конкурса «Оборви фразу в самый интересный момент»? Что, по-твоему, ты мне хочешь сказать?

– Ты становишься нервной, раздражительной… - Я не понимаю, к чему он клонит. Я становлюсь нервной и раздражительной из-за таких разговоров. Назло ему делаю затяжку и выпускаю струю дыма прямо в лицо. – Потом у тебя начнёт расти живот. – Заявляет мне Макс, и я начинаю кашлять.

– Это что, тонкий намёк на то, что мне пора перестать есть? – Осматриваю свои бедра и плоский живот. Чего ему надо ещё?
– Всё у меня нормально! С весом!
– Добавляю я вслух и не могу понять к чему на его физиономии такая ехидная улыбочка.