Присутствие чужого человека в фотолаборатории Михаилу Ивановичу не желательно. Старший лаборант – это у него прикрытие, деньги он зарабатывает на другом. Выгнав Володю в районе шести часов вечера, сам он задерживается в фотолаборатории иногда до полуночи. Но, бывают случаи, когда и немного раньше домой отправится. Его рабочий хронометраж мы измерили путем скрытого наблюдения. Несколько вечеров Володе пришлось посидеть в засаде в близлежащих зелёных насаждениях, засекая окончание рабочего дня нашего подпольного миллионера.

Чем же он занимается в одиночестве в тиши фотолаборатории? Ответ на это дал анализ выносимого мусора. Исследовали мы его систематически две недели. Кроме обрезков пленки и фотобумаги в нём изредка встречались испорченные образцы левой фотопродукции для продажи. Они, правда, рвались Михаилом Иванычем на мелкие кусочки, но мы то из отдельных элементов может и целое сложить. Это были уже знакомые нам ценники на монеты, таблицы с переводами мер и весов, иная специальная справочная информация… Имела место быть в отходах и порнушка. Изготавливал наш затейник и наборы игральных карт, а также календари фривольного содержания. Производство было поставлено на поток, расходные материалы, скорее всего, использовались институтские. За амортизацию высококлассного оборудования Михаил Иванович тоже в кассу мединститута денежку не вносил. Ковал себе копеечку в рабочее время на рабочем месте.

Созданное надо было ещё и продать. Превратить комплекты карт и справочный материал в наличные. Сам Михаил Иванович этим не занимался, а отдавал продавцам на центральном рынке за долю, заранее оговоренную. То, что Вова из его рук купил ценник на абитуре, это была не норма, а исключение. Что-то очень важное вынудило Михаила Ивановича подменить продавца на рынке. Может всего и несколько минут он его заменял, но Володя как раз в это время перед ним и нарисовался и свою покупку сделал. Так и потянулась цепочка…

В результате этих шпионских игр и выяснили мы источник финансовых ресурсов Михаила Ивановича для скупки антиквариата. В течении многих лет за счет института и своего времени делал он пользующуюся спросом в определенных кругах фотопродукцию, организовал систему её сбыта, а уже на полученную наличку по многократно заниженной цене приобретал вечные ценности. В семидесятые в СССР сложившегося рынка антиквариата не было, внутренние цены на упомянутые вещи иногда были в десятки раз ниже общемировых. Приобрести на грош пятаков большой проблемы не составляло. Надо было только знать, что скупать, ну и иметь определенные свободные денежные ресурсы. Главное в этом процессе было – не засветиться и не попасть в поле зрения компетентных органов. Михаил Иванович где-то уже прокололся и в нужном кабинете в заведенную на него папочку листочки уже подшивались.

Время Ч для Михаила Ивановича нами уже было определено. Володе не долго осталось играть поломоя. Скоро, надеемся, и на нашей улице перевернется фура с пряниками.

Охота за сокровищами подпольного миллионера не отменяла учебный процесс в институте, поэтому, наряду с работой в фотолаборатории, Володя, согласно утвержденного деканатом плана, посещал лекции, активно работал на семинарских и практических занятиях, ежедневно по несколько часов проводил в читальном зале общежития.

Читальный зал, хоть и занимал половину первого этажа данного приюта студентов и был довольно вместительным, но всё же, место там лучше было занять заранее. Столы в этом зале никогда не пустовали – жильцы общежития активно грызли гранит науки. На начальных курсах глубоко изучали теоретические предметы, составляющие фундамент медицинской деятельности, а старшекурсники уже бились в рукопашную с клиническими дисциплинами – пытались достичь сияющих вершин хирургии, терапии, акушерства и гинекологии, осваивали лечение кожных и венерических болезней. Про прочие направления практического врачевания тоже не забывали. Ну, а кто немного расслаблялся, тому на профильных кафедрах быстро вправляли мозги на место. Если они имелись. При отсутствии оных, деканат в установленном порядке лишал такого студиозуса зачетной книжки и студенческого билета, библиотека принимала у него ранее выданные учебники, в обходном листе ему проставлялись положенные штампики. И всё. С вещами на выход. Кто – в народное хозяйство, а другие – в ряды непобедимой и краснознаменной.

Население нашей общежитской комнаты худо-бедно с учебным процессом справлялось. Отличниками не были, но и длинные хвосты не отращивали. Букет отработок имелся у каждого, но не критичный. Положение с успеваемостью, при определенных усилиях и стараниях, могло быть исправлено в течение двух-трёх недель активных вечерних занятий на соответствующих кафедрах.

Причинами наших задолженностей и отработок являлись, как правило, пропуски занятий. Нет, вставали по утрам мы своевременно, не просыпали лекции и семинары, путаница с расписанием у нас тоже отсутствовала. Мы к зиме готовились. Она в Перми длинная, а кушать надо каждый день.

Армейцы, прошедшие ещё и школу рабфака, отличались здравым смыслом и имели богатый для своего возраста жизненный опыт. Знали, что и как, где и почему. Ну, а так как они составляли основное народонаселение нашей комнаты, жизнь в ней протекала без большинства косяков, которые допускали студенты – вчерашние десятиклассники.

Продукты питания, несомненно, продавались в магазинах, но в молодости столько соблазнов… И то хочется, и этого желается. Денежек на всё не напасёшься. Поэтому, решено было запастись на зиму съестным, путем работы на продовольственной базе. Затариться, так сказать, овощами и доступными фруктами перед зимним периодом. Создать запас ингредиентов для супов, варимых нами в многострадальной восьмилитровой кастрюле. Думаете, восемь литров – это много? А, если этот объем на четверых поделить, то оно нормально и получится. Не для одного же приема пищи варим, а на целый день. После занятий поедим, да вечером – вот и пуста кастрюля. Ну, и немного наличности, за погрузку-разгрузку полученной, оно тоже нам не помешает.