***

Джек только переступил порог скромного на первый взгляд жилища друга, как тут же был окружен легкой приятной музыкой и запахами чего-то аппетитного и кажущегося очень вкусным. Издалека раздалось приглушенное приветствие:

– Привет, а я уж думал, ты и не придешь вовсе. Вещи бросай на тумбу, рюкзак можешь оставить, где хочешь.

Дауни облегченно выдохнул, и тут же почувствовал, как заныли от усталости натруженные бегом и ходьбой ноги. Глубоко зевнув и потянувшись так, что спина приятно захрустела в ответ, парень снял с себя толстовку, оставшись в одной плотной черной майке, и прошел по небольшому коридору вглубь квартиры.

Несмотря на то, что Фишер жил здесь один (более того, он был единственным из всех друзей Джека, у кого уже было собственное жилье), комнаты пребывали в относительном порядке. Ковер в средних размеров гостиной был хорошо вычищен, на бархатистой спинке дивана – ни одного пятнышка от соуса, а библиотечные шкафы доставали до потолка и хранили в себе не меньше сотни книг. Парень застыл перед деревянными полками и крикнул, стараясь донести слова до колдующего на кухне друга:

– Вот уж не думал, что вы, мистер Фишер, увлекаетесь литературой и чтением! Быть может, мы могли бы с вами обсудить некоторые произведения классиков?

Джек ухмыльнулся, и, не получив никакого ответа, прошел дальше через узкую дверь. Следующими комнатами на пути к кухне были ванная и личная комната Роджера, в которой сам Дауни был не раз, а потому знает ее главный секрет. Если дизайном и обстановкой прочих частей квартиры занималась миссис Фишер с вероятной помощью своего мужа, то над собственным уголком парень трудился самостоятельно. В нем не было никаких ящиков с мелочевкой или прочим мусором, отсутствовал стол (вернее, полностью был занят техникой) и окна были занавешены темно-синими тяжелыми шторами… Но посередине комнаты, оттеснив скромную кровать к одной из стен, высился огромный компьютер с десятками исходящих от него проводов к наушникам, планшету, колонкам и микрофону, рядом с ним в жалостном ожидании своего хозяина покоились черные блестящие пульты и джойсы. Казалось, это место – истинный идеал любого геймера, и каждый приходящий в этот дом фотографировал волшебный уголок, а после разносил приукрашенные сплетни о нем по улицам и подворотням Бостона.

У брюнета эта комната уже не вызывала столь ярких эмоций и восторга, как это было несколько лет назад (правда, тогда в этом доме обитала вся семья Фишеров), поэтому он лишь окинул коротким взглядом черный гладкий бок компьютера и прошмыгнул на кухню.

– Еще минута, и я подумал бы, что ты умудрился заблудиться, – заметил светловолосый парень в помятой футболке, стоящий у плиты. Его серые глаза медленно просканировали Дауни, и, видимо, не заметив ничего неладного, Роджер вернулся к приготовлению ужина.

– Слушай, знаю, что странный вопрос, но… это твои книги в гостиной?

– Нет, хотя я подумывал заняться самообразованием. Но сам посуди: кто-то переносит свои мысли на бумагу и, что очень вероятно, страдает какой-нибудь душевной болезнью, а я должен читать этот бред? К чему мне чужие фантазии, когда и своих более, чем предостаточно? Это все оставили родители на те редкие времена, когда они приезжают в гости. А ты подумал…

– Нет, – резко оборвал его Джек, но тут же смягчился и оправдал свою грубость, – я слишком хорошо тебя знаю.

Роджер что-то хмыкнул себе под нос и, наконец, отстранился от кухонного стола. В руках он держал два блюда со спагетти.

Еще мгновение – и вот золотистые макароны уже расположились перед носом сидящего брюнета, а теплый пар и аромат заставили желудок чуть слышно заурчать.

– Фиш, я же не…

– Это не обсуждается, – рявкнул парень и уселся напротив, уже накручивая на вилку длинную масляную нить. – Держу пари, ты ничего не ел с самого утра.

На это Джек лишь неопределенно пожал плечами, но поспешно принялся за еду.

Некоторое время оба напряженно молчали, сосредоточившись на пище, и окружающую их тишину прерывали лишь звуки жевания и редкие звонкие удары вилки о дно тарелки. Наконец, Фишер заговорил, но размеренно и не торопясь, словно давая другу возможность впитать в себя все услышанное и как следует обдумать:

– В школе ходит множество разговоров о том инциденте с Рокуэем. Говорят, ты сломал ему нос, и теперь он подаст на тебя жалобу через своего отца.

Дауни никак не отреагировал на эту новость, но видно было, что он уже не так сильно наслаждался горячими спагетти.

– И что с того? Угрозы избалованного неженки не сильно меня беспокоят.

Роджер отложил приборы и наклонился к сидящему напротив, для большей убедительности понизив голос и почти перейдя на шепот, словно опасаясь, что кто-нибудь посторонний ненароком его услышит:

– Ты не понимаешь, да? Из-за твоей вспыльчивости тебя могут ждать огромные неприятности, уж поверь мне. Его папаша приложит все усилия, возможные и не очень, чтобы обидчик дорогого сынка получил по заслугам. Только не думай, что я на стороне Тоби, – неожиданно добавил юноша. – Просто я пытаюсь стянуть розовые очки с твоих глаз.