Алеша рос довольно избалованным ребенком. Однажды, еще в Нащокинском, нянька кормила его котлетами, он капризничал, отказывался есть. Ахматова долго наблюдала эту сцену, а потом вежливо спросила: «Алеша, вы не любите котлеты?» На него такое впечатление произвели ее тон и обращение на вы, что он послушно все съел.

Папа питал слабость к бракованным и уцененным предметам. Он часто покупал на Пятницкой подпорченные – давленые – конфеты. Их продавали дешевле. Когда в очередной раз стал ими угощать Анну Андреевну, она спросила: «Их хоть при вас давят?» Юмор в нашей жизни присутствовал всегда. Папа занимался этим профессионально – сочинял фельетоны и смешные рассказы, а Анна Андреевна была очень остроумной. Мы с раннего возраста все это впитывали. Помню, позвонил какой-то человек и попросил к телефону «Анну Аркадьевну». Я понял, что он перепутал отчество Ахматовой и назвал ее как Каренину. «Она уехала к Вронскому», – ответил я ему. Когда повесил трубку, подумал: «Надо было сказать «Отправилась на железную дорогу!»

Мой отец Виктор Ефимович был главой семьи: и кормилец, и добытчик. Он стал работать для печати с середины двадцатых годов. Как только стал известным, подружился с Зощенко, Ильфом и Петровым. У него выходили книги, перед войной в Театре сатиры с успехом шла пьеса «Мелкие козыри», скетчи Ардова исполняли на эстраде, смешные рассказы читал Игорь Ильинский. Пробовал силы отец и в кинематографе, правда неудачно. Он написал сценарий под названием «Светлый путь», а Григорий Александров снял по нему фильм. Я его не видел, но родители говорили, что от первоначального сценария там осталась лишь вывеска с надписью «Гостиница Малый Гранд-отель». Мама вспоминала, как на премьере картины папа, глядя на летающий в небе автомобиль и другие смелые режиссерские находки, то и дело восклицал: «Ух ты! Ух ты!» Но убрать фамилию из титров так и не решился.

Папа писал великолепные сатирические рассказы и очень любил сам их читать. Он говорил: «Когда мне удается рассмешить аудиторию, я испытываю ни с чем не сравнимую радость». Среди его поклонников попадались и весьма неожиданные. Например мне рассказывал Максим Шостакович, что его отец Дмитрий Дмитриевич цитировал Ардова. Когда на кухне раздавался какой-то громкий звук, он выкрикивал папино двустишие: «Граждане! На кухонном фронте / Горящий примус не уроньте».

Конец ознакомительного фрагмента.