— Почему? — не отставал я.

— Ты слишком много страдал. Мы почувствовали, что должны быть с тобой. — произнесла Анна, усевшись сверху на тяжело дышавшую и растрёпанную Терезу.

— Но разве это ваше дело… точнее, почему вы готовы зайти так далеко? — не мог я никак понять.

— Потому что… мы должны были, никто не имеет права страдать один. А ты был одинок и несчастен, еще будучи младенцем. — устало произнесла Анна, в измождении улегшись на полуголую Терезу.

— Мы так решили, и дали обет чтобы укрепить свою решимость. Подтвердить ее перед Богом, и в первую очередь перед тобой. — приобняв Анну, произнесла раскрасневшаяся Тереза. — Ты важен для нас Донат. Ты Дарованный Богом… дарованный нам. — грустно произнесла она, но очнувшись, широко улыбнувшись.

— Я понимаю.

Я ничего не понимаю, но раз это их твердое решение, да будет так. А пока, стоит сходить в туалет, уже в штанах тесно, задолбался в позе мыслителя сидеть. Ох уж эти грешные монашки.

Курс молодого инквизитора продолжался, теперь нас учили более прикладным умениям, наблюдательности, как вести расследования и поиски, в общем самую разную полезную практику, время теорий ушло. Отдельно со святым отцом Эмилем учил свою Дружбомагию, разучивая различные заклинания, вроде «Тесак Дружбы», «Кровавая баня Дружбы», «Поступь Дружбы» и конечно же суперзаклинание «Дружба всегда найдет друга», заклинание длинное, но оно само находит своего противника и заставляет его кости взорваться, разрывая жертвую на много маленьких кусочков. Эмиль попросил не добавлять к каждому заклинанию слово Дружба.

— Это будет иметь деморализующий эффект, представьте, как всякая нежить будет удивляться, когда я с такими добрыми и дружными заклинаниями буду разрывать их на куски. — радостно оскалился я, представляя эту забаву.

— Думаю это будет иметь деморализующий эффект и на твоих союзников. — заметил он. — В них нет ни дружного, ни доброго.

— А, — махнул я рукой. — привыкнут.

Да что он понимает, это же гениальное решение. Добро вполне может быть в тысячи раз страшнее Зла, добророботы научили меня этому. Это всего лишь слова, главное поступки.

Ездил я как-то в Милан, на конференцию по убийству нежити, собираются оказывается такие, делятся опытом со всего мира. Было весело, поделился со всеми опытом красочного, милосердного и доброго убийства грешников и нечисти. Всем понравилось, сразу видно, настоящие охотники на нежить. Главное эффективность и оказывающий эффект ужаса на цель. Делился я правда узкому кружку инквизиторов и охотников, не захотели выпускать еще даже неполноценного инквизитора на подиум. Вот и зря, это же был Великий Я! Больше самолобызания, тем сильнее я буду. Моя вера должна быть непоколебима.

В общем был я в Милане, и приснился мне там забавный сон. Бегу я по ромашковому полю, и глупенько хихикаю, а за мной пританцовывая бежит давешняя Изабелла, греховная ученица монашка-инквизиторша. Мы весело кружимся по полю, едим ромашки, бегаем по озеру из крови, а сверху нам моргают машинные холодный взгляд.

— От… пусти. — взмолилась Изабелла.

— Что-что? — непонимающе повернулся, смотря как Изабеллу медленно едят ромашки.

— От…пусти… тут так весело! — резко изменилось ее лицо в пластмассовую счастливую улыбку.

— Конечно! — весело воскликнул я. — Побежали туда!

Мы бежали по миллионам мертвых тел людей в сторону стометровой золотой статуи имени меня великого, которая пускала радугу из рук сжигая легионы маленьких девочек с острыми змеиными зубами. Кружась в танце с Изабеллой на танцполе, мы видели как внизу несчетное количество роботов Добра самозабвенно умножали друг друга. А рядом с нами танцевали мои сестры из прошлой жизни, с коронами из кожи на голове и десятком глаз вместо драгоценных камней, которые кружась на месте, смотрели во все стороны.

— Это Дружбобал! — кричал я весело.

— Умо…ляю, отпус…ти. — просила Изабелла, танцуя в чистом белом платье под проливным кровавым дождем, улыбаясь пластмассовой улыбкой.

— Но тут же так хорошо! — плакал я кровавыми слезами, вместе с сестрами и несчетном количестве знакомых людей, паривших вокруг нас.

— Я больше никогда… отпусти. — взмолилась она радостно улыбаясь, когда маленькие девочки от поедания ее ног перешли на приятные виду полужопия.

— Ну как хочешь. — воскликнул я, опуская топор викингов ей на голову, а через секунду я проснулся.

Забавный же вышел сон, говорю. Я-то к этим кошмарам уже привык почти, но эти золотые статуи моего самолюбования и внезапно Изабелла, внесли приятное разнообразие в кошмар. Там правда инквизиторы потом что-то суматошно бегали, типа нападение через сон, десяток погибших. Но я вроде ничего такого не заметил, мне приснился обычный сон, как и всегда. Ох уж эти впечатлительные инквизиторы, а вроде такие серьезные ребята.

Хотя тому что мне приснилась Изабелла, удивился, может это любовь и мне так ненавязчиво подсознание намекает. Все может быть. Думаю, я ей тоже обязательно нравился. Ведь это Я!