— Нет, она слишком умна для этого, — Эмонн подозревал, что у нее есть какой-то план. Она была слишком решительной. Может, он думал как воин, а не мужчина. — Сколько Бронаг знает о замке?

— Столько, сколько и все, полагаю. Она тут жила.

— Она помнит много его тайн?

— Возможно? — Уна моргнула и заломила руки. — Вы думаете, у девушки есть скрытые мотивы? Господин, она была очень добра.

— Даже добрейшие люди могут быть хитрыми. Я бы хотел убедиться, что она не задумала ничего зловещего.

Уна вскинула руки.

— Она наименее зловещая из всех, кого я знаю!

— И это делает ее отличным шпионом, да?

Он вскинул бровь и потянулся за плащом. Он узнает, насколько опасной может быть эта женщина. Хоть его народ мог считать его безразличным, у него были только они.

Он взмахнул плащом и опустил его на плечи, а потом пошел по коридорам.

* * *

— Видишь, Боггарт, хлеб печь просто! — сказала Сорча, пока месила тесто.

Пикси в ответ вызвал ее улыбку. Писк звучал не очень весело, но и не звучал так, будто фейри не верила ей. Не важно, хлеб будет чудесным на вкус.

Тоска по дому заполнила ее, когда в хижине запахло мукой и пекущимся хлебом. Ее сестры любили свежий хлеб, и Сорча всегда подавала его им в конце ночи. Они не тратили ни монеты зря. Запах борделя был запахом дома, а не работы, и смех поднимал их настроение по ночам.

Она сильно скучала по ним. Она посмотрела на луну за окном, пожелала родне спокойной ночи.

Все ее надежды и желания улетели к морю. Она молилась, чтобы они были здоровыми и счастливыми. Она надеялась, что Розалин вышла за того аристократа и теперь жила в достатке, а Бриана не забывала расслабляться. Сорча начертила на груди крест и выдохнула тревогу в свет луны.

— Прошу, пусть папа будет жив.

Она не могла влиять отсюда. Оставались лишь желания и мечты. Может, Туата де Дананн услышит ее и поможет ее семье.

Писк перебил ее мысли.

— О? — Сорча повернулась и уперла руку в бок. — И что это значит?

Боггарт отказывалась говорить, но Сорча была уверена, что фейри умела. А пока она тихо пищала, оставаясь в мороке.

Сорча разглядывала хижину, пытаясь понять, что заставило Боггарта заговорить. Хлеб был на огне, но еще пекся. Жуки в открытое окно не залетали. Огонь ревел, был хорошей температуры.

Все было на месте. Сорча пожала плечами и покачала головой.

— Прости, я не знаю, что ты пытаешься сказать. Было бы проще, если бы ты заговорила словами.

Еще писк, уже громче, чем первый. Он эхом разнесся по комнате.

— Я не знаю, чего ты хочешь, Боггарт!

Существо много раз пискнуло, стало видимым. Боггарт сбросила морок, открыла свой истинный облик. Худая, морщинистая, с тонким покровом белой шерстки на груди, она напоминала крысу-альбиноса. Ее голова едва возвышалась над кроватью.

Она указала узловатой рукой на дверь. Сорча отметила, что у Боггарта были раздутые кончики пальцев, а потом посмотрела, куда она указывала.

— Дверь?

Гул сотряс деревянную раму, и доски выгнулись. Сорча вздрогнула. Она задела бедром горшок с мукой, и он разбился об пол. Белое облако поднялось в воздух, мука покрыла пол.

Она выругалась, представляла уже, что нужно собрать руками всю муку в горшок. Сорча опустилась на колени и притянула горшок к себе, но попытки убраться были тщетными.

Грохот не прекращался.

— Кто там? — крикнула она.

Может, лучше было убрать все метлой. Она посмотрела на солому в паутине. Этим она испортит муку. Нужно что-то чище.

Боггарт завизжала, подпрыгивая и указывая на дверь. Грохот стал еще громче, что казалось невозможным.

Сорча отклонилась, уперла ладони в муке в бока и посмотрела на потолок. С каких пор она стала нянчиться и попадать в ужасные моменты? Она не собиралась бояться того, кто не мог войти в хижину ведьмы, защищенную чарами, написанными куриной кровью.

— Боггарт, хватит кричать.

Она не послушала Сорчу. Боггарт заголосила еще громче. Высокий вой впивался в уши Сорчи, голова раскалывалась.

— Прошу, перестаньте стучать! — закричала она. — Я иду! Мне просто нужно тут разобраться и…

Стук прекратился.

Сорча выдохнула с облегчением. Грохот она убрала, осталось уговорить Боггарта замолчать.

Оставив муку на потом, она поспешила к паникующей фейри. Сорча знала, как успокоить детей, это был один из ее лучших талантов. Боггарт не могла от них отличаться. Она была одного с ними размера.