– Нихт, - перебил меня Андре. – Я только стрелять умею, остальное все без меня.

Помолчали минуту, пока я перекладывал в голове все услышанное за сегодня и за вчера.

– Так это же какой демографический перекос, что меня с разных стороны все… - негромко произнес я, не сдержавшись.

– Дело не в этом, - покачал головой Андре.

– А в чем?

– Ты решил, остаешься здесь или отправляешься в Архангельск вместе со всеми? – проигнорировал мой вопрос Андре.

– Решил.

– Отлично.

– Да, а вместе со всеми это с кем?

– Сборная гимназии по практической стрельбе.

– Ясно.

– Ты знаешь, кого лишил головы в Петербурге?

– Парочку нерасторопных генералов?

– Я в прямом смысле спрашиваю.

– А, быстрый бородатый парень? – вспомнил я отрубленную голову. – Ну, он не представился, так что не знаю.

– Это был штамп, из программы «R'esultat».

– Штамп?

– Штампованный человек. Создан как боевая машина.

– Так для этого же неасапианты есть, а клонирование людей…

– Запрещено, ага, как и темные искусства. Штампы используются, потому что неасапиантам по Женевским конвенциями положено участвовать только в армейских операциях.

– То есть это бородатый парень - реальная машина для убийств?

– Да. Это была реальная, и очень хорошая машина для убийств.

– Повод гордиться?

– Опционально. Но в первую очередь для меня это повод изменить твою программу тренировок, - усмехнулся Андре, поднимаясь. – Я отправил тебе файлы, как экипируешься, не забудь выгрузить в тактическую сеть новые нормативы.

– Хефе? – поинтересовался я в спину инструктору.

– Да? – обернулся он, уже взявшись за ручку.

– Анна Николаевна жива?

Андре на краткий миг с удивлением на меня посмотрел – не скрывая недоумения оттого, что я не знаю подобных вещей. Но быстро вернул себе невозмутимость.

– Думаю, ее светлость в ближайшее время позовет тебя на обед.

– Когда она вернулась?

– Сегодня утром, - произнес Андре и снова взялся за ручку двери.

Когда инструктор вышел, я посидел за столом немного, размышляя о происходящем. Потом пошел принять душ и переоделся. Одежду в перт-а-порте принтере печатал самостоятельно – Зоряна так и оставалась сейчас в Холмогорах, организуя быт усадьбы. И, надо сказать, очень мне ее не хватало.

На рабочем столе кабинета обнаружил карточку АйДи – ту самую, которую передавал обеспечивающим эвакуацию людям Ольги вчера вечером. Активировав меню, просмотрел входящие сообщения. Мельком – писем и оповещений было очень много, надо вдумчиво разбираться, а это уже после обеда. Особняком, оповестив вибрацией, появилось важное оповещение о том, что меня ждут на совещание с главой рода Юсуповых-Штейнберг. И через несколько секунд раздался предупредительный стук в дверь.

«Мы поедем мы помчимся на оленях утром ранним», - напевал я, выходя из кабинета. В сопровождении нового молодца из прислуги прошел в восточное крыло и зашел в рабочий кабинет княгини.

Анна свет Николаевна, одарив меня взглядом огненных глаз, приветливо кивнула. Анастасия, сидевшая по правую руку от нее, явно находилась в тяжелом раздумье. Княжна выглядела бледной как мел и закусила нижнюю губу так, что та побелела обескровленная.

Озаренная целительница расположилась напротив Анастасии. Я только сейчас, вблизи, увидел ее диадему и рассмотрел эмблему в виде белого глаза, роль век которого выполняли языки черного пламени. В памяти возникли неизвестные солдаты в черной форме у матовых внедорожников, замеченные мною среди встречающих. Именно такая эмблема была на двери одной из машин, только вот глаз тот был изображен на фоне прямого черно-белого креста.

Domini Canis. Псы Господни – частная армия, действующая в интересах возрожденной Святой Инквизиции.

Недавняя догадка, которая призраком чувствовалась в охотничьим домике, оформилась в стройное предположение и вернулась ответом. Теперь я отчетливо понял одну из граней выражения, что если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя.

«Так кто же против нас, если ты на одной стороне с князем Тьмы?» - как вживую прошелестели слова, сказанные Астеротом в одной из наших бесед.

Сразу после этого озаренная целительница вздрогнула, и посмотрела прямо на меня своими заполненными ровным белесым светом глазами. Мне кажется, она даже немного расстроилась тому, что я слишком рано все понял.

У меня в сознании вдруг зазвучал ее спокойный голос. Губы озаренной целительницы даже не шелохнулись. Говорила она на латыни – с которой у меня пока не очень, но это была мыслеречь. И перевод не был нужен, потому что смысл сказанного я понимал, параллельно воспринимая и русский перевод сказанного.