Я снял повязку и посмотрел на ее плечо. Рана была покрасневшей и воспаленной, но я не заметил следов гноя, который говорил бы о занесенной инфекции, Я сказал:

— Я тебя предупреждал, что скоро ты начнешь ее чувствовать. Подобные ранения могут причинять адскую боль, так что не надо поджимать губы — я знаю, какие у тебя ощущения.

Она скрестила руки на груди.

— Такое случалось и с тобой?

— Однажды меня зацепило пулей по ребрам, — ответил я, наливая в чашку теплую воду.

— Так вот откуда у тебя тот шрам.

— Твое ранение значительно хуже, поскольку пуля задела трапециевидную мышцу, которую ты постоянно напрягаешь. На самом деле тебе необходимо носить руку на перевязи — я посмотрю, что тут можно приспособить. — Я промыл рану и наложил повязку с медикаментами из аптечки первой помощи, затем помог ей надеть свитер. — Где твой шарф — новый, из шерсти?

Она вытянула руку.

— Вон в том ящике.

— Значит он и послужит тебе в качестве перевязи. — Я достал шарф и пристроил на нем ее руку так, чтобы плечо находилось в максимальной неподвижности. — Теперь просто сиди здесь и смотри, как я готовлю ужин.

Я решил, что пришло время открыть коробку с лакомствами — маленькой коллекцией деликатесов, которые мы берегли для особого случая. Нам обоим было необходимо взбодриться, а ничто так не укрепляет присутствие духа, как первоклассные продукты, извлеченные из заначки. Я не знаю, осведомлены ли мистер Фортнум и мистер Масон о той радости, которую они доставляют путешественникам, заброшенным в далекие земли, но после устричного супа, целиком зажаренных перепелок и груш, законсервированных в коньяке, у меня возникло желание написать им благодарственное письмо.

За едой на щеки Элин начал возвращаться румянец. Я настоял на том, чтобы она не пользовалась правой рукой, но у нее не возникало такой необходимости — темное, нежное мясо перепелки отделялось от костей при легком прикосновении вилки, и с этим блюдом ей удалось справиться довольно легко. Приготовленный мною кофе мы разбавили бренди, которое я захватил с собой для медицинских целей.

Прихлебывая свой кофе, она вздохнула.

— Как в старые добрые времена, Алан.

— Да, — произнес я лениво. Я и сам чувствовал себя значительно лучше. — Но тебе пора спать. Завтра мы отправимся в путь очень рано.

Я решил, что в три часа утра будет уже достаточно светло для того, чтобы управлять автомобилем, и уровень воды в реке в это время также будет минимальным. Я нагнулся и взял бинокль.

— Куда ты собрался? — спросила она.

— Просто оглядеться по сторонам. А ты ложись спать.

Элин сонно моргнула глазами.

— Я и в самом деле устала, — призналась она.

В этом не было ничего удивительного. Мы долгое время находились в пути, а трястись по ухабам Обиггдира занятие не из приятных — нам удалось провалиться в каждую рытвину, что попадались нам по дороге. Я сказал:

— Ложись спать и ни о чем не беспокойся — я скоро вернусь.

Я повесил бинокль себе на шею, открыл заднюю дверь и спрыгнул на землю. Я уже почти ушел, когда, повинуясь внезапному импульсу, повернулся, сунул руку в кабину и достал карабин. Элин, кажется, не заметила, что я сделал.

Сначала я осмотрел реку, которую нам предстояло пересечь. Она была достаточно полноводной, но, судя по влажным камням, обнажившимся в русле, уровень уже начал спадать. К рассвету пересечь реку станет совсем легко, и мы успеем перебраться через остальные водотоки, лежащие между нами и Сиренгисадуром, до того, как разлив талых вод сделает это невозможным.

Перекинув карабин через плечо, я зашагал обратно по дороге в сторону реки, которую мы недавно форсировали, удаленной от нашего лагеря на расстояние чуть более одной мили. Я приблизился к ней, соблюдая осторожность, но кругом все было тихо. Река текла и бурлила, и ничто не вызывало тревогу. Я осмотрел в бинокль линию горизонта, затем сел на землю, прислонившись спиной к покрытому мхом валуну, закурил сигарету и приступил к размышлениям.

Меня беспокоило плечо Элин; не то чтобы меня особенно беспокоило его состояние, но доктор сделал бы для нее больше, чем я, и эта тряска по бездорожью явно не шла ей на пользу. Вероятно, будет трудно объяснить доктору, как Элин смогла получить явно огнестрельную рану, но при неосторожном обращении с оружием порой происходят несчастные случаи, и я решил, что если буду говорить уверенно, мне удастся списать все на роковую неосторожность.

Я провел на том месте около двух часов, в течение которых курил, думал и смотрел на реку, но к концу этого времени мне в голову не пришло ничего нового, несмотря на отчаянное напряжение моих мозгов. Факт появления американского вертолета был фрагментом головоломки, который никуда не подходил. Посмотрев на часы, я обнаружил, что уже больше десяти, поэтому закопал все окурки, взял в руки карабин и приготовился идти обратно.

Поднявшись на ноги, я заметил нечто такое, что заставило меня внутренне напрячься — отдаленное облачко пыли на другой стороне реки. Положив карабин и подняв к глазам бинокль, я увидел маленькую точку автомобиля во главе шлейфа пыли, который тянулся за ним, как инверсионный след позади реактивного самолета. Я огляделся по сторонам — возле реки не было никакого подходящего укрытия, но в двухстах ярдах позади меня спазм давно угасшей энергии вздыбил поток лавы, образовав широкий гребень, за которым я мог спрятаться. Я побежал к нему.