Он посмотрел на меня с неприязнью.

— Считаете себя умным, не так ли? — он наклонился вперед. — Теперь поднимется ужасная суматоха. Вам лучше оставаться в пределах досягаемости, Стюарт, так, чтобы я смог легко вас найти, когда вернусь назад.

Я пожал плечами.

— А куда я могу деться? Кроме того, я уже заплатил за комнату, а мне не чужда шотландская бережливость.

— Вы воспринимаете все чертовски спокойно.

— А чего еще вы от меня ожидали? Думали, что я начну обливаться слезами? — Я рассмеялся ему в лицо. — Не будьте ребенком, Грахам.

Его лицо напряглось, но он ничего не сказал; вместо этого он поднялся со стула и вышел из ресторана. Я на пятнадцать минут погрузился в состояние глубокой задумчивости, успев за это время отполировать тарелку с бараниной и прийти к решению относительно того, что мне делать с выпивкой, если она попадет в мои руки, поэтому после ланча я отправился на ее поиски.

Проходя через фойе отеля, я увидел Бушнера-Грахама, целиком поглощенного разговором в телефонной будке. Хотя в фойе было не особенно жарко, по его лицу катились струйки пота.

Я очнулся от глубокого сна из-за того, что кто-то потряс меня за плечо и прошипел:

— Стюарт, проснитесь!

Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Грахама.

Я уставился на него с недоумением.

— Как забавно! Я был абсолютно уверен, что закрыл входную дверь.

Он невесело усмехнулся.

— Вы ее закрыли. Вставайте, сейчас вас будут допрашивать. Вам лучше иметь ясную голову.

— Сколько сейчас времени?

— Пять утра.

Я улыбнулся.

— Гестаповская техника! Что ж, хорошо. Полагаю, я буду чувствовать себя лучше после того, как побреюсь.

Грахам заметно нервничал.

— Вам лучше поторопиться. Он будет здесь через пять минут.

— Кто будет?

— Увидите сами.

Я набрал в раковину горячей воды и начал намыливать лицо.

— Какова была ваша функция, Грахам, в этой необычной операции? Как телохранитель вы абсолютно безнадежны, так что это предположение мы отбрасываем сразу.

— Вы лучше бы перестали думать обо мне и подумали о себе самом, — сказал он. — Вам придется многое объяснить.

— Верно, — заметил я и, положив кисточку, взял в руки бритву.

Скрести собственное лицо полоской острого металла всегда казалось мне занятием бессмысленным и немного мрачным; я чувствовал бы себя более счастливым, если бы принадлежал к поколению волосатиков — агент по контршпионажу на службе у Ее Величества Королевы Виктории имел бы в их среде идеальное прикрытие.

Должно быть, я нервничал больше, чем мне казалось, поскольку порезался до крови при первом проходе. Тут кто-то небрежно постучался в дверь, и в комнату вошел Слейд. Он захлопнул за собой дверь, пнув ее ногой, и посмотрел на меня с кислой гримасой на своем скуластом лице. Его руки были глубоко засунуты в карманы плаща. Без всяких вступлений он коротко спросил:

— В чем дело, Стюарт?

Нельзя придумать ничего более изощренного для того, чтобы выбить человека из колеи, чем заставить его пуститься в запутанные объяснения с лицом, покрытым высыхающей пеной. Я снова повернулся к зеркалу и продолжал бриться — сохраняя молчание.

Слейд издал один из своих непередаваемых звуков — быстрый выброс воздуха через рот и ноздри. Он уселся на кровать, пружины которой жалобно заскрипели от его избыточного веса.

— Надеюсь, что для моего приезда имеются веские причины, — сказал он. — Мне не нравится, когда меня среди ночи выдергивают из кровати и перебрасывают самолетом на холодный север.

Продолжая бриться, я подумал, что то, что привело Слейда из Лондона в Акурейри, должно иметь большое значение. Сделав завершающее рискованное движение бритвой возле адамова яблока, я сказал:

— Так, значит, груз был более важным, чем ты мне говорил.

Я пустил холодную воду и смыл с лица остатки мыльной пены.

— … этот проклятый груз, — сказал он.

— Сожалею, — извинился я. — Но я не расслышал. Вода попала в уши.

Было видно, что он сдерживает себя с трудом.

— Где груз? — спросил он с деланным спокойствием.

— Где он находится в данный момент, я не могу тебе сказать. — Я начал энергично вытирать свое лицо. — Вчера в полдень его отобрали у меня четыре неизвестные особи мужского пола, но ты наверное знаешь об этом от Грахама.

Он повысил голос:

— И ты позволил им его забрать — просто так!

— В тот момент я ничего не мог поделать, — заметил я невозмутимо. Я кивнул в сторону Грахама. — А в чем заключалась его роль в данной операции — если мне можно об этом узнать?

Слейд сложил руки на своем животе.