– Двадцатое декабря восемнадцатого года, запомните этот день, братцы, произнес Алексей и толкнул парадную дверь.

Огромными прыжками он взлетел по лестнице на второй этаж, и топот матросских сапог несся за ним. Сопровождавшие его матросы разбегались в примыкающие коридоры, перекрывая все входы и выходы. Быстрым шагом Алексей вошел в приемную адмирала.

– Здравия желаю, господин капитан-лейтенант, - радостно приветствовал вскочивший навстречу мичман Вайсберг.

– Кто там?
– одними губами произнес Алексей.

– Адмирал, Дыбенко и этот, по особым делам, - понизил голос Вайсберг.

Алексей кивнул, знаком приказал вошедшим за ним матросам оставаться на месте, вынул из кобуры револьвер, взвел курок, подошел к двери и открыл ее. В кабинете за столом сидели трое: адмирал, Дыбенко и Павел. У двух последних при виде входящего без доклада офицера в погонах и с оружием в руке расширились глаза. Через секунду они узнали вторгшегося в кабинет человека, на их лицах отразились изумление и страх. Наведя на большевиков револьвер, Алексей произнес самым елейным голосом:

– Добрый вечер, господа. Не возражаете, если я присоединюсь?

– Милости просим, - расплылся в улыбке Оладьин.
– А у нас тут маленький заговор с целью поддержки Иосифа Сталина на основе сведений яз будущего, полученных от вашего друга.

– Сколько людей в заговоре?
– осведомился Алексей.

– Тайный союз трех, - хихикнул адмирал.
– Абсолютный секрет для остальных.

– Как это понимать?!
– грозно рявкнул Дыбенко, оставаясь, впрочем, сидеть под прицелом револьвера.

– Кончилось ваше время, кончилась ваша власть, - процитировал еще не написанные стихи Маяковского Алексей.

– Так вы, Оладьин...
– задыхаясь от гнева, произнес Дыбенко, поворачиваясь к адмиралу.

– И вы думали, что я, потомок древнего дворянского рода, барон, человек чести, буду служить вашей сатанинской власти?
– ухмыльнулся тот.
– Ну и дурак же вы, голубчик.

Павел, сидевший до этого в оцепенении, выпалил:

– Скажите лучше, адмирал, что предпочли роль главы контрреволюционного переворота и белого диктатора страны роли главнокомандующего краевым флотом, которую мы предложили вам.

Дыбенко хотел что-то сказать, но его перебил Алексей:

– Помните, комиссар, что вы обещали шлепнуть меня при первой же встрече?

– Да, - процедил Дыбенко.

– Не вышло, - ухмыльнулся Алексей и спустил курок.

Пуля попала Дыбенко в лоб. Комиссар дернулся на стуле и мягко повалился на пол адмиральского кабинета. Его кровь, перемешанная с мозгом, потекла по паркету. Однако еще до того, как смолкло эхо выстрела, Павел вскочил на ноги, молниеносным движением выхватывая из кармана маленький браунинг, который, как и Алексей, носил теперь постоянно. Выстрелить он все же не успел. Снова грянул револьвер, и Павел отшатнулся, схватившись за правое плечо. Браунинг стукнулся о пол. Дверь тут же распахнулась, и на пороге с винтовками наперевес появились матросы.

– И это все?
– спокойно произнес адмирал, глядя на Алексея.

– Простите, - отозвался Алексей, держа на мушке Павла.
– Сделанное я считаю достаточным. Очень прошу вас сохранить жизнь рабочему депо Финляндского вокзала Павлу Сергееву. Я уверен, что со временем он раскается в ошибках молодости.

– Вы не видите опасности...
– начал адмирал.

– Никак нет, - быстро произнес Алексей.
– Павел прекрасно понимает, чем грозит широкая огласка известных нам тайн. Не думаю, что он опаснее остальных товарищей, которых хватают сейчас по всей базе.

– Хорошо, - чуть помедлив, бросил адмирал.
– Судьбу Сергеева решит суд. Сдайте оружие, Сергеев.

Павел, белый как полотно, здоровой рукой снял кобуру с маузером, повернулся к Алексею и произнес:

– Этого я тебе никогда не прощу, Леха.

– Падаль убрать, - скомандовал Алексей матросам, - арестованного большевика обыскать и - в кабинет дежурного офицера, под стражу.

Когда Павла вывели, а труп комиссара унесли, Оладьин вышел из-за стола и крепко обнял Алексея.

– Ну, здравствуй, черт, - прогудел он, - Рад снова увидеть. Благодарю за службу.

– Рад стараться, - гордо ответил Алексей.

– Тяжело в каземате было?

– Недельку потерпеть ради такого дела можно, - улыбнулся Алексей.

– Мне Шульц докладывал, что ты к Черчиллю прошел, соблазнив его секретаршу, - ухмыльнулся Оладьин.

– Так точно.

– Молодец! Наш моряк везде пройдет.

– Рад стараться.
– Адмирал наконец выпустил Алексея, и тот, вздохнув с облегчением, произнес: - С Черчиллем договорились обо всем. Кстати, не мог вам тогда, при Шульце, доложить, а потом времени не было. Черчилль будет премьером во время Второй мировой войны.