До чего долгая церемония, да простит меня Солнце. Скосив на снарра быстрый взгляд, я столкнулась с его – как будто мы снова связаны одной кровью и одной волей. Прикусила губу, пряча улыбку, и почувствовала, как он чуть сильнее сжал мою руку. Жест поддержки?

Согласно этикету, император покинул зал первым. И отчего-то захватил меня с собой. Или это тоже предписано этикетом? За время телепортации дурман развеялся, подняла голову обида – он игнорировал меня целых десять дней! Благоразумие топталось на вторых ролях и пыталось привлечь к себе внимание – как-никак, моя цель – как можно меньше поддаваться эмоциям.

– Где мы? – я бешено заозиралась, ощутив на щеках морозный воздух.

– Не узнаешь? – Фил медленно развернул меня за плечи и привлек к себе ближе, так что я спиной ощутила твердые мышцы груди. А глаза моментально узнали место и время. Снарр притащил меня на безымянный остров! Тот самый, где прошло наше «свидание» перед кражей яйца.

– Узнаю, – прорычала я сквозь рокот волн. Покоя как ни бывало! – но зачем?!

Я извернулась дикой кошкой. Все-таки решил притопить?

– Мы оба получили второй шанс, – голос эльфа, напротив, был тихим, но отчетливым, – хочу исправить кое-что из своего прошлого. И, надеюсь, в этот раз обойдется без пощечин. Просто поцелуй, Сайерона, – он усмехнулся, – ты позволишь?

– Сам император Снартари спрашивает у меня дозволения, какая честь! – за иронией я тщетно пыталась скрыть волнение, соперничающее по силе со штормом внизу. Нет, он не столкнет меня, по неизвестной причине он жаждет обладать мной снова.

– Если это будет приказ, твое согласие потеряет всякий смысл. Веришь или нет, но я разочаровался в общении с марионетками.

– Напоминает разговор с самим собой? – я, как могла, тянула время.

– Вроде того, – спорю, он разгадал маневр, потому что наклонился к моему лицу, понизив голос до шепота,– а все в мире Ниариса создано для взаимодействия.

О боги, его голос проникает в самое сердце, пускает корни своего ядовитого дерева со сладкими плодами. Я дрожу до кончиков пальцев, растворяюсь в его пока невесомых прикосновениях, ведомая одной мыслью – чтобы этот момент не кончался.

Ветер усилился, бросив в лицо горсть колючих снежинок, и одна из них словно проникла в грудь острой льдинкой из гномьих сказок, раскалывая наваждение. В голове взорвался хор голосов. Если я соглашусь, меня никто не осудит – он повелитель нашей огромной империи, снарр из древней династии. Если откажусь, вызову гнев, и это скажется на сыне. Или нет? Чего хочу я сама? Почему пытаюсь оправдаться?

На этом вопросе поток мыслей иссяк, будто его резко перекрыли. В конце-концов, это всего лишь поцелуй. …Который даст ему понять, насколько я неравнодушна. И тогда я снова стану куклой на веревочках. Боги, как его вообще могла заинтересовать простая человечка в «этом самом» смысле? Если следовать теории Данари, и меня коснулся некий синдром, мог ли он быть палкой о двух концах? И теперь Феликс одержим желанием вернуть свою марионетку. Может, он и с сыном помогает лишь потому, что это возвращает меня в состояние зависимости?

Фил хочет добровольного подчинения. Или просто немного тепла? Как я успела заметить, он ни с кем не был близок, и даже сейчас, после Приветствия Солнца, не уединился с кем-нибудь вроде той кудрявой эльфийки, а предпочел провести время со мной. Или мне хочется так считать в его объятиях? Когда руки снарра так крепко и в тоже время бережно сжимают мои плечи, возвращается тепло, рождающее жар. Ни один парень из Школы не имел столь сокрушительного влияния на мою волю, ни один мужчина до него. Должна ли я ее отстаивать?

До чего же сложно…

– Ты смотришь на меня так, будто я собираюсь тебя съесть, – невесело усмехнулся Феликс, – не бойся, я просто попробую, – его палец пощекотал мою щеку, очертив линию до подбородка, отчего коленки ослабели, а голоса затихли, превратившись в довольное урчание, – это не больно.

Но может обернуться болью. Шутка срикошетила в грудь холодным опасением. Если открыться ему, открыться полностью, а он поиграет и выбросит, как ненужную вещь, я этого не переживу.

Открытие поразило настолько, что я отступила назад и непременно сорвалась бы с обрыва, если бы не сильные руки императора.

– Сайерона? – в его глазах плескался океан.

– Рис на велис коорна, – прошептала, взявшись за сережку, – ты должен это увидеть, – прежде всего, я сама должна раскрыться полностью. Как знать, может он и не посмотрит на меня без отвращения?

И разомкнула, силясь не зажмуриться.

Я вглядывалась в изумрудные глаза снарра, как иные ворожки в зачарованную воду, надеясь увидеть будущее. Наверное, даже не дышала.

Взгляд Феликса метался, но не так, как если бы он хотел убежать от увиденного – взгляд следовал за мыслью. Внутри него разразилась буря, не иначе. Не знаю, что бы делала, разомкни он теплые объятия – последний оплот моей надежды. По счастью, он прижал меня еще крепче к себе, и я с радостью приняла эту простую ласку.