Мои бабушки завороженные слушали Аркадия. Вечером бабушка Ивлита подозвала меня и шепотом спросила:

– Скажи, правда, что Аркадий придумал этот самый аркадион, или шутит? – Я не стал разочаровывать бабушку и ответил уклончиво-дипломатично:

– Наверное, придумал, раз говорит. Ты же знаешь, он на все руки мастер…

Через день, на очередных вечерних посиделках Аркадий сам раскрыл свою шутку.

Хохот стоял на всю округу.

Аркадий Кохташвили был в полном смысле мастером парикмахерского искусства. Иначе я его назвать не могу: все, что он делал, было настоящим искусством. Умный, ловкий, веселый, он обладал каким-то необыкновенным обаянием и чувством юмора. У него всегда была очередь: люди стремились к нему, чтобы хорошо постричься, побриться и заодно услышать какую-нибудь веселую историю. Мой отец обслуживался у Аркадия почти всю жизнь. Мы с братом тоже стали его постоянными клиентами.

Помню, как отец первый раз привел меня в парикмахерскую. Было мне тогда 5 лет. Огромный зал, залитый светом, сверкающий зеркалами, потряс меня. Новые звуки, новые запахи – все было удивительно интересно.

Дядя Аркадий положил на подлокотники кресла широкую доску, посадил меня на нее, обернул белоснежной хрустящей простыней и спросил:

– А тебе не жалко своих кудряшек?

– Нет, не жалко.

Не то чтобы мне совсем было не жалко своих волос. Просто было все очень интересно: как дядя щелкал ножницами, как падали на пол мои волосы, как он направлял на меня остро пахнущее облако одеколона, накачивая резиновый мячик. При этом он постоянно шутил.

Прошло много лет. Я стал студентом и уехал в Тбилиси. Сдав первую сессию, приехал домой отдохнуть, отоспаться. И, чтобы услышать все городские новости разом, пошел к своему мастеру Аркадию в парикмахерскую, в это своеобразное местное информбюро.

Передо мной в очереди был красивый мужчина лет 35 с пышной шевелюрой. Бронзовый загар и сильные жилистые руки указывали на то, что он из деревни. Аркадий кинул на него изучающий взгляд, потом хитро подмигнул мне и, как будто между прочим, сказал другому мастеру:

– Слушай, Мито, ты не обращал внимания на то, что по волосам можно определить характер человека и не только характер. Если у мужчины слабые, жидкие волосы, то, считай, он мужчина никудышный. И жена будет им вечно недовольна. Но если волосы густые и жесткие, это признак мужской силы. – Замолчав, Аркадий пригласил в кресло этого самого деревенского мужика и вдруг воскликнул:

– Вот, смотри, Мито, вот это волосы! Вот это мужчина! А борода – как стальная проволока! Извините, вы женаты?

– Да.

– Вот повезло вашей жене! – Клиент от этих слов приободрился, удовлетворенно улыбнулся.

Аркадий долго мазал его заросшие щеки мыльной пеной, потом взял (как мы узнали позже) заведомо тупую бритву, провел по щеке бедолаги. Тот от боли застонал.

– Это же надо! Бритва не берет! Это не волосы, а сталь! Да, дорогой, так просто твои волосы не возьмешь. Надо подмочить их с самых корешков. А для этого надо подержать во рту теплой воды.

Клиент послушно выполнил указание мастера. Аркадий не переставал восхищаться силой его волос, а бедный мужик сидел молча, в прямом смысле набрав в рот воды.

Наконец Аркадий взял хорошую бритву (это мы тоже узнали позже) и быстро побрил и постриг ошалевшего от таких похвал клиента.

Когда тот, счастливый, нахоленный и благоухающий тройным одеколоном, ушел из парикмахерской. Мы смеялись до боли в животе.

– Ребята, это не насмешка, – объяснил нам Аркадий, – это внушение. Он поверил, что мужчина он необыкновенный. Поэтому он сегодня ночью будет с женой как голодный лев! Это, если хотите, гипноз для улучшения мужской силы. Я этим способствую укреплению семьи. Все, с кем я провел такие сеансы, стали многодетными отцами…

Аркадий прожил долгую жизнь. Были у него жидкие, слабые волосы. И было у него четверо детей и много внуков.

Мой двоюродный брат Аркадий Саамов был на 10 лет старше меня. Рано потеряв отца, он стал баловнем матери: она выполняла все его капризы. Даже купила ему фотоаппарат, что по тем временам было событием необычным. Аркадий увлекся фотографией азартно, страстно. Он снимал всех и все: мать, сестру, друзей, спящую бабушку, козу, курицу.

Мне было тогда 7 лет. Аркадий как-то показал мне, как печатаются фотографии. Темная комната, таинственный красный свет, незнакомые запахи – все было необычно и удивительно интересно.

Аркадий опустил бумагу в какую-то жидкость, и вдруг на ней появилось изображение. Это было чудо, которое захватило меня целиком. Я хотел видеть это чудо еще и еще, научиться самому делать фотографии.

Вскоре Аркадий был уже не рад, что связался со мной. Чтобы как-то отдохнуть от меня, он придумал такую хитрость: