Она гласит, что «русы» – это сарматский термин, в иранских языках обозначающий «светлый», «белый», «царственный». Среди владевших на рубеже I тыс. до н. э. – I тыс. н. э. южнорусскими степями кочевников-сарматов были известны господствовавшие среди них племена рус-аланов – рокс-аланов, «царственных» аланов, которые фигурировали здесь до самой эпохи Великого переселения народов и, по мнению некоторых учёных, даже создали в VIII–IX вв. на берегах Дона своё государство. [31]

И та, и другая, и третья версии подвергаются аргументированной критике оппонентов, и в последнее время норманнская теория происхождения руси как будто бы берёт верх, но интересно, что и происхождение прибалтийско-скандинавской руси вполне может иметь «южные» корни.

Только начало этой истории относит нас к временам настолько древним, что их исследование даже историей назвать нельзя. Скорее это метаистория. Метаистория – это то, что изучает предания, былины, культурные и лингвистические параллели и на их основе конструирует то прошлое, которое не охватили письменные и археологические источники. Она помогает проникнуть в самые глубинные слои человеческой истории, извлечь её контекст и подтекст. Именно метаистория, не претендуя на категоричность, помогает увидеть то, что скрыто в совершенно фантастических на первый взгляд событиях. Всё, что не может вместить история, основанная на письменных и археологических данных, вмещает в себя метаистория, основанная на мифах, языкознании и культурологии.

Имя Рус (Рос) впервые прозвучало в письменных источниках в I тыс. до н. э. Предрекая вторжение в землю обетованную жестоких племён, пророк Иезекииль в IV веке до н. э. воскликнул: «Сын человеческий! Обрати лицо своё к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Тувала…» [32] Под землёй Магог понимались земли Кавказско-Черноморского региона, откуда на Ближний Восток, начиная с III тыс. до н. э., постоянно вторгались кочевые племена, нёсшие смерть и разрушения земледельческим цивилизациям. А князь Рош (Рос) в данном случае владел просторами Малой Азии, Закавказья и Кавказа, заселённого индоевропейцами – потомками киммерийцев, вытесненных из Причерноморья скифами. Вот этих потомков киммерийцев – жителей Малой Азии – метаистория и прочит в предки европейской руси.

Начинается эта эпопея во II тыс. до н. э., а предков этих упоминает в своей «Илиаде» Гомер:

Данных пафлагонов – генет, населявших Кромну (южное побережье Чёрного моря), – и называют индоевропейцы своими предками. Троянская война, описываемая Гомером, разыгралась, согласно археологии, в XII–XIII вв. до н. э., между племенами ахейцев и племенами малоазийцев-генетов. [34] Эти генеты были потомками киммерийцев, родственниками и современниками тех ариев, о которых повествует «Авеста». Вместе они были выходцами из единого этнокультурного индоарийского пространства. А Гомер в форме сказания описывал реальные события, дошедшие до него в виде преданий и случившиеся более 3000 лет назад.

Война, закончившаяся поражением троянцев-генетов, вызвала их бегство из Малой Азии, в результате которого в конце II тыс. до н. э. генеты расселились по всей Европе. Их следы обнаружены на Апеннинском полуострове, где легендарным основателем Римского государства назван царь Эней – потомок троянцев. Обнаружены на берегах Адриатики, где памятью о них остался город Венеция, и в Галлии, где во времена Юлия Цезаря упоминались венеты. Обнаружены и на Балтийском побережье, где ещё и в XVI веке Рижский залив называли Венедским.

Будучи высокоразвитым и цивилизованным народом, генеты передали свою культуру, навыки земледелия и социальную организацию местным народам, составив впоследствии племенную знать туземцев. Сходство многих древних местных обычаев с древними малоазийскими, а также антропологический материал, отличающийся именно с конца II тыс. до н. э. распространением на этих территориях останков явно пришлого народа, подтверждает пришествие генетов.

Подтверждает их пришествие и то, что лингвисты выявили ряд параллелей в топонимике Адриатического и Балтийского побережий и севера Франции с древней топонимикой Малой Азии. Влияние малоазийцев-генетов было настолько велико, что память о них, несмотря на множество прошедших веков, очень почиталась у европейских народов.

Сильнее всего влияние генетов сказалось на жителях Балтийского побережья. Это были предки балтов, наиболее усвоившие малоазийские традиции. «Покупной» брак, моногамия, счёт родства до седьмого колена и (самое интересное) культ коня у жителей Балтийского побережья – всё это древние балты взяли от генетов. Характерно, что такие же традиции были присущи народам древней Италии, и связи апеннинских и балтийских потомков генетов не прекращались долгое время.

М. В. Ломоносов так писал об этом: «Длугош свидетельствует, что во время междоусобной войны Иулия Кесаря (Юлия Цезаря – авт.) и Помпея некоторое число римлян, оставив Италию, на южных берегах варяжских (в Прибалтике – авт.) поселились и создали город, проименовав его Ромово, который долго там был столичным. Из польского летописца Матвея Меховского согласный сему довод имеем, что в Пруссию преселилось много римского народу и разделилось по Пруссии, Литве и Жмуди». [35]

Предания жителей Балтийского берега гласят, что в I веке до н. э., их посетил римский император Нерон, искавший здесь своих родственников. Нерон был из рода Юлиев – знаменитый Гай Юлий Цезарь приходился Нерону дедушкой, а сам в свою очередь был прямым потомком малоазийца Энея. Согласно преданию, Нерон нашёл родственников среди жителей балтийского побережья, отдал им дань уважения, наградил их и построил для них города. Потомки генетов стали знатью Рима, и знатью прибалтийских племён, и знатью многих других европейских народов и считались самыми благородными правителями. Легенды о происхождении европейской знати от малоазийских генетов были очень распространены в средневековой Европе. Например, в VI веке франкский историк Григорий Турский писал о том, что предки Меровингов – королевской династии франков – также происходили из Малой Азии, из Трои. [36]