Видя, что у Бонни револьверы наготове, я спрятал свои и обошел вокруг стола. Толпы расступились, и я подошел к Миранде.

— Как ваши дела, мисс ван Зелден?

Она улыбнулась. Ну и зубки у нее, скажу я вам!

— Вот как! Это мистер Кошен! Но что все это в конце концов значит? И откуда взялись вы? У меня такое чувство, что каждый раз, когда я иду куда-нибудь, я встречу вас!

— Послушайте, деточка, я маленький лорд Фаунтлерой, и ваша Добрая Фея одновременно, но вы ничего этого не знаете. Меня также называют дедом Морозом, потому что я вхожу через печку. Вы помните таверну «Жимолость и жасмин» в Толедо?

Она рассмеялась:

— Я никогда не забуду ее. Какие эмоции пришлось мне испытать в тот вечер!

— Вы слишком любите эмоции и сенсации, моя дорогая. В один прекрасный день в поисках сильных ощущений вы окажетесь в холодильнике морга, и вас там обслужат.

Я указал на Гояца.

— Я вам расскажу о двух — трех вещах, которые касаются этого парня и остальных.

Первым делом я хочу сказать, что игра ведется запрещенным способом, и Гояц никогда еще не вел честную игру. Во-вторых, все эти подонки, которых вы здесь видите, наделали столько гнусных дел, что по сравнению с ними грешники в аду могут показаться собранием комитета дам-патронесс из пансионата Святой Пелагеи в Голд-Стринг, в Пенсильвании. В-третьих, этот гнусный тип собирался вас похитить завтра утром, уничтожить и потребовать за вас выкуп у вашего отца.

Она с энтузиазмом всплеснула руками.

— Не может быть! Это потрясающе!

И здесь я впервые увидел, что она удивлена.

— Это так, моя крошка. Кстати, сколько вы сегодня проиграли?

Она открыла сумочку и посмотрела.

— У меня было с собой десять тысяч долларов, когда я приехала сюда, и мне кажется, что у меня осталось около пятисот долларов.

— Очень хорошо, — сказал я и повернулся к Гояцу. — Это тебе дорого будет стоить, Гояц. Верни мне эти десять тысяч долларов, которые проиграла мисс ван Зелден.

— Гм… простите… — начал было он, но в этот момент Бонни ткнул ему в бок свой револьвер.

— Хорошо, — продолжал он, убежденный этим, — но я буду помнить об этом.

— Кому ты это говоришь? — рассмеялся я.

Я сгреб двадцать тысяч, которые лежали на столе, и отдал половину из них Миранде.

— Теперь, куколка, пора возвращаться в постельку.

Она не сказала ни слова, взяла накидку, лежавшую сзади на стуле, и мы с ней направились к двери, прикрываемые Бонни, который следил за оставшимися в салоне, пятясь задом. Дойдя до двери, я обратился к этим любителям острых ощущений:

— Слушайте, банда мерзавцев! Если кто-нибудь тронется отсюда раньше, чем через десять минут, то будет уничтожен, поняли?

Они все оказались понятливыми ребятами.

Мы вышли на палубу. Я закрыл дверь и проводил Миранду и Бонни на корму.

— Бонни, вот что ты должен будешь сделать: посади мисс ван Зелден в лодку и отвези ее к пристани, а там поручи заботам моей сестренки Констанции.

Я подмигнул ему, и он понял мою мысль.

— А ты что, собираешься остаться на борту этого санатория?

— Об этом нет и речи. Но я забыл одну важную вещь. Исчезайте.

Я смотрел, как оба они удалялись. Пока они спускались вниз по канату, я видел, как Миранда смеется. Мне кажется, что она находит это страшно занимательным.

Когда Бонни убрал канат, чавканье мотора сказало мне, что они отплыли.

Я вернулся к салону и открыл дверь, держа «люгер» наготове. Все эти подонки не шевелились. Их так хорошо выдрессировали, что как только я показался на пороге, все руки поднялись вверх.

— Послушай-ка, Гояц, мне надо поговорить с тобой. Выйди сюда и держи руки в воздухе.

Я отошел, пятясь через порог, и стал ждать.

— Теперь, дети мои, — обратился я к толпе, — не забывайте, что мой товарищ наблюдает за вами через отверстие иллюминатора на другом конце салона, так что оставайтесь спокойными еще десять минут.

Я закрыл дверь.

— Что ты хочешь мне сказать, Лемми? — спросил Гояц. — Для чего ты вернулся сюда и что еще ты тут ищешь?

— Иди за мной — ответил я ему, — и все узнаешь.

Я отвел его подальше и предложил ему сесть. Вид у него был заинтересованный, так как он не мог догадаться, чего я от него хочу.

— Слушай, Лемми, я ничего не понимаю. Что заставило тебя появиться здесь, угрожать мне, забрать двадцать тысяч долларов? Не интересуешься ли ты, случайно, Мирандой? Если это так, то мы могли бы с тобой договориться. Я человек справедливый…

Он поднял голову, чтобы взглянуть на меня.

— Закрой пасть, Гояц. Хорошенько выслушай меня. Я тебя не могу выносить, и это уже давно. Ты — гнусный недоносок, ты даже не гангстер, ты — мерзавец, ублюдок, свинья… Знаешь, что я с тобой сделаю?

Он смотрел на меня как кролик на удава, и я увидел капельки пота на его лбу.