Сообразим на троих, или Требуется пожарный

Если что-то случается, свидетели или пострадавшие торопливо набирают один из трех номеров: «101», «102» или «103». А то и все разом. В сборник включены рассказы из медицинской практики коллег автора и его товарищей, служащих в системе Министерства внутренних дел Республики Беларусь.

…Пожалуй, для полного комплекта не хватает только пожарных. Срочно требуются!

В 1998 году я написал фэнтезийный роман. Псевдославянская вселенная, драконы, эльфы, гномы, несколько межрасовых любовных линий, эротические сцены в понимании 18-летнего юноши, неуклюжие интриги между правящими домами Семиградья. И всех объединяет глобальная опасность с Севера, откуда наступает какая-то неведомая хрень, тысячелетиями прятавшаяся в глубоких пещерах. Слоган «В мире, где царит постоянное лето, наступает Зима». Ну, Джордж Мартин, старый ты плагиатор!

Через год я написал второй роман. Древние кланы магов жили в современном мире, параллельно с технологиями, прятались от людей и втихаря вершили судьбы мира. Ну, Вадим Панов и Сергей Лукьяненко, ну как так-то?

В конце концов, я психанул, и начал писать медицинские рассказы. И тут началось. Чехов, Булгаков, Ломачинский, Данилов, Ульянов, Правдин. Ну, ё-моё!!!

Начну писать женские детективы. Кто такая Донцова?!!!

Стоим осенью в медобеспечении на очередных стрельбах. Скучно, дождь, хочется домой и спать. Солдаты бегают, стреляют, а нам, докторам, вообще нечего делать. От тоски читаем, что под руку попадётся. Я в третий раз перевернул «Справочник фельдшера» 1963-го года выпуска, с раздражением забросил его в угол палатки и повернулся к коллеге, увлеченно шелестящему страницами какой-то глянцевой книжицы.

– Саша, а что ты читаешь?

– Да ужастик какой-то про вампиров. У жены взял.

– Ну и как? Нравится?

– Да ничё так. Читать можно.

Нет ничего более странного, чем могучий капитан-десантник, увлечённо читающий на полигоне «Сумерки».

Тот же Саша посмотрел «Адмирала» и особенно поразила его сцена, где матросы топили офицеров. Он мне потом признавался:

– Я теперь смотрю на солдат и думаю, а ведь в случае чего они и нас вот так в расход пустят.

– Саша, – успокаиваю я товарища. – В 1917 между офицером и солдатом была социальная пропасть. И преодолевалась она исключительно насилием. А ты сын пролетариев, чего тебе бояться?

– Это тебе в твоей лаборатории нечего бояться. Ты в руки пробирку возьмёшь и будешь кричать, что это сибирская язва, она сейчас разобьётся и всем хана. Они тебя выпустят. А у меня только восемь патронов.

Мой друг Саша – майор медицинской службы, тот самый, который на полигоне читал «Сумерки», когда-то был молодым неопытным лейтенантом. В первый год после окончания вуза, он приехал в крупную воинскую часть и возглавил один из медицинских пунктов.

Поздняя осень, провинциальная тоска, холодные дожди. На полигоне – по пояс грязи, которую с рычанием месят танки. В казармах ещё не включили отопление, поэтому там сыро и холодно. Новое пополнение сплошь сопливое, температурящее, угрюмое, потому что ещё помнит вкус маминых борщей и не хочет служить. Соответственно косари идут косяками, по пять-шесть человек в день. Полно работы и в моей лаборатории. Чуть ли не каждый день с утра обнаруживаю на ступеньках нового поступающего в скрюченной позиции:

– Доктор, диза-а-а-а.

Знаем мы твою дизу, дорогой. Небось вчера просроченные каменные пирожки в чипке грыз, вот и просрочивает тебя сейчас. Нам не привыкать, будем лечить.

Саша зашивается. В его медпункте, рассчитанном максимум на пять койко-мест, уже благополучно отлёживаются восемнадцать человек. Активно помогает командир части. Орёт на каждом утреннем построении. Саша потихоньку начинает понимать, что совершил ошибку, выбрав профессию военного доктора.

Но пациенты не дают особо грустить. Поступают, валяются три-четыре дня, и снова в строй, а им на смену уже приходят новые.