Теперь уже Энджи вступилась за Сандру, и в конце концов переругались все. Мама, изображая из себя праведника, который страдает за истинную веру, заявила, что Энджи тоже ее разочаровала, потому что даже не попыталась наладить отношения с Эндрю.

После этих слов за столом наступила зловещая тишина.

Дело в том, что Эндрю, бывший муж Энджи и отец Тэбби, постоянно изменял моей сестре. Все это закончилось тем, что он был пойман с поличным, его любовница прилюдно во всем призналась, и разразился скандал, который потряс политические круги Чикаго (хотя не думаю, что кого-то случившееся волновало на самом деле). Энджи приняла правильное решение и бросила своего неверного засранца, получив при разводе отличные отступные.

И тем не менее наша мама была очень огорчена решением Энджи развестись со своим мужем. Мама всегда так гордилась Энджи – и не столько тем, что та училась в Гарварде, сколько тем, что ей удалось подцепить такого богатого и влиятельного мужчину. Для мамы предметом большей гордости было то, что Эндрю учился в Гарварде, а не Энджи. Когда сестра впервые поделилась с мамой своими подозрениями насчет неверности мужа, наша мамочка ей посоветовала просто поменьше обращать на это внимание, и, похоже, ее огорчило решение Энджи сделать все наоборот.

Наконец папа тоже не выдержал и начал кричать на маму, а она в ответ запустила несколько своих едких замечаний сначала в него, а потом в каждую из нас. И все это продолжалось до тех пор, пока мы не выскочили спешно из-за стола, отказавшись от традиционного рождественского пирога и задушевных бесед у камина, а также всего того, что обычно делали после ужина. Сандра вместе со своими друзьями отправилась развлекаться в город, Энджи с Тэбби поехала прокатиться на машине по окрестностям и полюбоваться на украшенный к праздникам город, а я пошла в свою комнату и легла в кровать. Я сделала именно то, что в подобных ситуациях делала всегда, когда была подростком.

Забавно получается: каждый раз, когда вы пытаетесь выстроить со своими родителями взрослые отношения, рано или поздно вы все равно скатываетесь к той модели поведения, которая была в детстве. Здесь, в этом доме, я чувствую себя так, словно снова становлюсь подростком, совершенно беспомощным и беззащитным, мечтаю о том, что нечто большое и прекрасное произойдет в жизни, боль уйдет без следа и я забуду о годах, проведенных в страданиях.

Я полна надежд, но чувствую себя абсолютно никчемной. Я хочу большего, но совершенно не понимаю, чего именно, и не знаю, как этого добиться. И я, как в юности, снова растерянна и одинока.

Последним, о чем я подумала, перед тем как заснула, были сестры. Станут ли когда-нибудь наши отношения отношениями трех взрослых самостоятельных людей, или мы всю жизнь будем играть свои старые роли.

И снова я подумала о том, как мне хочется поехать с ними в путешествие.

И снова я подумала о том, как не хочется оставаться одной.

На следующее утро я проснулась рано. Так обычно и происходит, если ложишься спать в девять вечера.

Но я проснулась до рассвета не только из-за раннего отбоя.

Мой телефон постоянно жужжал.

Я свесилась с кровати, чуть не упав, и подняла его.

В первую секунду я решила, что это Коул; во вторую секунду я призналась себе в том, что мне очень хочется, чтобы это был он… Мне хочется, чтобы он передумал (это дало бы мне повод вернуться к нему и не выглядеть по-дурацки). Я чертовски сильно по нему скучала, хотя понимала, что мне не следует вообще про него вспоминать.

Но похоже, это Дэнни, мой коллега, и похоже, он в ярости. Мне пришлось прокрутить вниз все его сообщения, потому что их было много и они продолжали сыпаться с бешеной скоростью.

После первой же фразы я перестала дышать, и мне показалось, что еще немного и меня хватит инфаркт. Я не хочу даже вникать в то, что он мне написал, потому что у меня просто не хватит сил переварить все это…

Увольнения?

В «Апворде»?

Там, где я работаю?

Только не это.

Я ничего ему не ответила. Я просто не смогла.

Вместо этого я сразу же зашла в свою рабочую почту и увидела письмо.

Письмо от нашего генерального директора. В теме письма указано: «Массовые увольнения».

Я раньше и не представляла, как именно сотрудникам сообщают о том, что они уволены. Теперь я это знаю. Что там Энджи говорила о будущем журналистики?