Я роюсь в ящиках, копаюсь в файлах клиентов, пока не нахожу дело Дженнифер Майер. Внутри папки лежит информация по проверке биографии и список автомобилей. На первый взгляд все кажется чистым. Законным. Мне это не нравится. Чего-то не хватает.

Я швыряю папку на стол и начинаю вытаскивать следующую, и мой взгляд падает на фотографию в рамке, спрятанную на дне ящика.

Когда я вытаскиваю ее, горячая волна ярости обжигает мой затылок. Макенна позирует перед полицейским участком с красивой улыбкой на лице, а рядом с ней, обняв ее за худенькие плечи, стоит детектив Ройс Хадсон.

Костяшки пальцев болят, когда я крепче сжимаю рамку. Внизу стоит подпись - "Напарники".

– Сукин сын.

Макенна была детективом, связанным с главным преступником в полиции Сиэтла. Мало того, она была его напарником. Я слышал ее имя раньше, мне попадалось упоминание о детективе Макенне Дэвис в рапортах, составленных ее напарником, и все же я был слишком ошарашен прошлой ночью, чтобы связать все воедино.

Вот где я видел ее лицо.

В голове всплывает воспоминание, как она стоит над ним на коленях, пытаясь спасти его жизнь, а ее темные волосы, мокрые от дождя, покрыты грязью. Я посмотрел ей в глаза в тот момент... прошлой ночью в них было именно то, что так привлекло меня.

Я совершил ошибку.

Я оставил ее в тот раз. Живой.

Стеклянная рамка трескается и режет мне руку. Острая боль пронзает мою ладонь. Я кладу рамку на стол и спокойно иду на кухню. Найдя чистящие средства, я быстро убираю любые следы своего пребывания там. А затем хватаю фотографию и прячу ее в карман.

Лишь мысль о Хадсоне разжигает пламя внутри меня.

Жгучая боль, которая приносит такое мучение, намного сильнее, чем может быть вызвана той царапиной на ладони. Это ощущение, которое глубоко засело в моей душе, если это вообще возможно при всех обстоятельствах. Но боль делает происходящее реальным. Без моей агонии я просто чистый лист бумаги, ожидающий, чтобы на нем появился отпечаток.

Боль превратила меня в монстра, свидетелем которого Макенна стала прошлой ночью. Ее слова вновь вспыхивают в моей голове, а отвращение, которым он был пропитан, стало абсолютно очевидным. У меня есть шрамы, которые доказывают, что ее оскорбления верны.

И из-за этого я делаю свой следующий шаг, очень решительно.

Я хватаю мусорный мешок и запихиваю все ее файлы внутрь. Я двигаюсь по чердаку с мелкозубой расческой, собирая каждую частичку расследования Макенны.

Есть причина, по которой я не убил ее в ту ночь, когда выследил Хадсона в овраге.

Я не знаю, почему она вызвала такой отклик у меня в тот раз, или как она сделала это прошлой ночью. Я все еще не хочу слишком углубляться в самоанализ. Это не было сочувствием. Или раскаянием. Эти эмоции давно потеряны для меня.

Но она была полезна.

Темноглазая фея ворвалась в мою жизнь, женщина с бушующей бурей внутри, и я могу попытаться объяснить, почему я оставил ее в живых... словно во мне осталось еще что-то человеческое.…

Или я могу использовать ее.

Напарник Хадсона – рычаг давления.

Затянутое тучами небо затемняет пустынный участок шоссе впереди. Дождь бьет по моей «Шевроле Импала» быстрыми и тяжелыми каплями, искажая дорогу, в размытом лобовом стекле от яростного ливня, с которым не справлялись изо всех сил работающие изношенные «дворники».

Я переключаю радио на местную станцию и слушаю классическую мелодию 80-х, ожидая новостного блока. Хотя бы какой-то намек на то, что вся моя подготовка по Келлеру не была полностью провалена.

Мертвец в багажнике должен быть достаточным доказательством того, что все почти закончилось. Если бы он был последним, я бы с легкостью сдался. Поднимите мои руки вверх, и пусть высокопоставленные органы наденут на меня наручники.

Черт возьми, у меня бы не раскалывалась так голова, как у Макенны в моем подвале. Там, в переулке, я бы посмотрел прямо в ее прекрасные глаза и прижался лбом к стволу ее пистолета. Чтобы она спустила гребанный курок.

Резко выкручиваю руль, чтобы не задеть упавшую ветку на дороге, и боль пронзает мои ребра. Я кашляю и прижимаю ладонь к боку. Черт, ее ботинки со стальными носками погрузили мои ребра в ад. Она была чертовски готова биться до конца.

Это нас объединяет.

– Как твоя шея, Келлер?
– кричу я в сторону багажника.
– Надеюсь, что твоя башка неимоверно трещит по швам в аду, где ты сейчас.

Эта быстрая и безболезненная смерть была слишком хороша для ублюдка. Но вмешательство Макенны требовало импровизации. Я больше не мог позволить ему уйти. Лучше мертвый киллер, чем информированный киллер. Тот, который видел мое лицо.

Шторм стихает, когда я сворачиваю за поворот, направляясь вглубь леса. Впереди тянутся холмы через весь лесной заповедник, прорезая серо-голубое небо, как темные пики. Я почти на месте.

Мои мысли постоянно возвращаются к женщине в моем подвале. Она лишила меня удовлетворения от убийства, а теперь лишает и этого. Одна ошибка может поставить под угрозу три года планирования. Кропотливые часы исследований и выкапывания самой мерзкой информации, которую содержит ДаркНет.