Люк

Мы рождаемся с рецепторами. В отличие от компьютерной системы, мы сформированы из живых и взаимосвязанных органов чувств. Физические клетки нашего тела реагируют на внешние раздражители и передают сигнал в центральную нервную систему. Жар, холод. Боль, наслаждение. Мы - сеть, состоящая из ощущений.

Когда рецептор становится нечувствительным, он немеет. Отмирает.

Существует лимит боли, который человеческое тело может выдержать, прежде чем рецепторы дадут осечку и отключатся. Срабатывает защитный механизм мозга – для нашей же собственной сохранности.

Но как быть с жертвами этого процесса десенсибилизации? Повторное воздействие чего-то, что раньше вызывало боль, становится менее ущербным и отталкивающим. Мы перестаем реагировать на раздражитель, как бы то ни было.

Я веду Макенну к гаражу, и она все внимательно осматривает. Она возбуждена, почти перегружена информацией от того, что ее окружает. Она была заперта в темной комнате почти три дня, почти полностью лишенная возможности чувствовать. Теперь же ее разум наметил выход.

Люк Истон еще три года назад не смог бы представить себе, что запрет женщину в своем подвале. И, более того, он не смог бы вообразить, что когда-нибудь рано утром выведет эту женщину на улицу, чтобы избавиться от трупов.

У меня ушло три года на то, чтобы лишить себя чувствительности. Годы блуждания по самым темным уголкам Интернета, изучая все те отвратительные деяния, что они совершали. Изображения и видеозаписи самых ужасных издевательств... омерзительные и тошнотворные действия, от которых меня выворачивало.

Я превратился в абсолютно другую версию себя. Я знаю, что в тот момент, когда Макенна выйдет наружу, она попытается убежать, спастись. И я знаю, что когда она это сделает, я совершу что-нибудь ужасное, чтобы предотвратить это. Потому что это то, что я должен сделать.

Так вот каким образом те дьяволы приобрели свою жестокую сущность?

Была ли это искра чего-то неестественного, которое они постоянно подпитывали, пока оно не взревело в бушующий огонь? Моя сестра стала жертвой людей, которые были радикально десенсебилизированы? Является ли Макенна жертвой того же самого процесса, даже если так, найду ли я способы оправдать ее лечение?

Эти мысли тревожили. Сравнивать себя с дьяволами, которые причинили вред Джулс. Они даже не были людьми, и все же... единственное, что Макенна видит во мне, это чудовище.

Я приспособился, чтобы походить на дьявольских созданий, на которых охочусь, и иметь возможность передвигаться в их мире. Это неизбежное зло. Я все еще верю в это. До тех пор, пока я не подарю Макенне ее собственную месть в конце.

Ее взгляд скользит по голым белым стенам.

– Это не твой дом, - наконец, говорит она.

– Мой.
– Я нашел его наполовину законченным и заброшенным. У хозяина дома были проблемы с деньгами, и он не мог позволить себе достроить дом своей мечты. Имелись лишь каркас и проект дома. Я выкупил все. Наличными. Легкая сделка для человека, желающего избавиться от долгов.

Я отделал все гипсокартоном и поставил в гостиной стул и компьютер. Никаких фотографий. Никакого телевизора. Никаких личных вещей.

– Пустой дом с подвалом, полным садистских пыточных артефактов, - она идет позади меня.
– Ты действительно сумасшедший

Я останавливаюсь перед дверью, ведущей в гараж.

– Полагаю, ты достаточно квалифицирована, чтобы дать мне такую оценку. Нормальные люди не запрыгают на чужие спины в разгар драки.

Я смотрю на нее, чтобы уловить реакцию, и ее лицо задумчиво морщится. Я так и думал. Открывая дверь, я оставляю свет выключенным и нажимаю кнопку подъема ворот. У меня есть четыре машины, которые я меняю. Вероятно, пришло время купить новую, но опять же - время. Я бегу от него.

Я выбираю черный «Чарджер», потому что именно в багажник этого автомобиля я засунул тело Майера.

Пальцы Макенны нервно сжимают бинты, цепляясь за рукава куртки, а зубы впиваются в нижнюю губу. Она переводит взгляд с машины на открытую дверь гаража.

Не делай этого.

Она тянется к дверной ручке.

Я обхожу машину, и, когда сажусь за руль, она выбегает.

Прежде чем вылезти из машины, я глубоко и безнадежно вздыхаю.

– Тебе некуда бежать, - кричу я.

Макенна успела добраться до самой ограды. К счастью, плен не полностью уничтожил ее способность воспринимать реальность. По периметру дома тянется шестифутовый забор, а к фасаду прилеплена ярко-красная наклейка "под напряжением".