Шрифт:
Дети нашли себе место в жизни.
– А в армию пошел кто-нибудь? – спросил.
– Кроме Ромы?
– Да.
– В военные – нет.
– А кто друзья у Романа?
– Он дружил с Сашей Бондаренко и Ереминым Денисом. Они как раз втроем пришли. Они пришли из другого класса. Когда Саша Бондаренко недавно приходил, я спросила: «С кем Рома дружил больше всего?» Он ответил: «Да со мной». Но вообще, чтобы в классе кого-то Роман выделял, не было.
Достала еще фото:
– Вот Гриша Наливкин, Роман и Артем Березуцкий. Гриша политехнический институт, кажется, окончил. Артем Березуцкий закончил мединститут.
Я спрашивал:
– А была девушка у Романа?
– Чтобы с девочками встречаться, нет. Время другое было. Я помню, мои сыновья: девочки ходят по стадиону под ручечки, а они не обращают внимания, по футбольному полю гоняют мяч. Все пыльные. Одни в информатике с головой. Другие в учебе…
– А родители? – спросил.
Лазарева:
– Папа Ромы военный. Был в горячих точках. Летал. И он для него был образцом. Семья очень интеллигентная. Я вот открыла ежедневник. 11-й класс. Родительский комитет. Четыре женщины и Филипов – один мужчина. Их же никого туда не затащишь: работа, занятость. А он был безотказный. Позвонила, попросила, он пришел и помогал. Ремонтировал мебель. Ответственный. Мама у Романа главная медсестра в больнице. Доброжелательная, приятная женщина. Младшая сестренка здесь училась. Лет на шесть он ее старше.
– После окончания школы Роман сюда заходил?
– Приходил после первого курса. В форме. Со всеми общался.
– А что для вас этот класс? Вы же еще выпускали…
Лазарева:
– Конечно, сильный класс. Интеллигентные семьи родителей. Практически у всех высшее образование. И дети тоже, умненькие такие. Сейчас ведь другое время. Приглашаешь маму, а она: «Ой, я на трех работах работаю. Мне надо его обуть и накормить».
– Понятно, руки до другого не доходят.
– Раньше ведь не было такого. Там занимались. И были кружки бесплатные. И хотя и непростой, переходный период в стране, но все равно еще старые традиции в семье сохранялись. Что ребенка надо воспитывать. А теперь главное: накормить, одеть, обуть. Экономическое положение такое в стране. Были еще хорошие выпуски, но этот класс и для школы очень…
– Я был на прощании, и идут последние два старых мичман и гражданский и обсуждают: как бы каждый поступил в ситуации Романа.
Лазарева:
– Я думаю, он в такие рамки был поставлен, что иначе нельзя. Он не смог… Вот он даже когда ребенком был, он такой – честный, порядочный, прямолинейный. Он не привлекал на себя внимание. «Я – вот столько сделал!» Он жил как-то тихо, спокойно, но очень ответственно.
– Он не поднял руки… – Я говорил о последних секундах жизни Ромы.
– Подними руки, а что дальше? И перед кем поднимать руки, перед этими нелюдями…
– А ведь поднимали в Чечне, – я мог привести много примеров, в том числе моих коллег по милиции.
– Вы знаете, чем унижаться перед ними, руки поднимать, так лучше с честью погибнуть… А там знаете как, там не было времени на раздумья. Там просто что было в нем, то и выплеснулось. Вот такой, какой он был, там некогда думать, руки поднять. Это он сам. Вот есть он такой, он так и поступил. А был бы другой, может, и иначе… Тут доли секунды…
Мы долго говорили.
Слушая учительницу, я все лучше понимал Романа, как и то, почему он такой. Видимо, с ее стремлением учиться, с опытом Макаренко, заботой о ближнем в школьные и студенческие годы, взрастал будущий педагог, что потом передалось и ее ученику – самоотверженному летчику.
Встретился я с Людмилой Георгиевной 7 июня. Вспомнил репортаж о прощании в Доме офицеров:
– Вы выступили на митинге…
Лазарева смущаясь:
– Накануне меня пригласили и попросили выступить. Сказали, военные, другие будут говорить, как о воине, как о Герое России, как о летчике, а вы скажите, как о простом человеке. И вот в зале юнармейцы, военные…
Я помнил, как промерзших школяров провели в Дом офицеров.
Лазарева:
– Перед гробом Звезда Героя на подушечке. Мы все стояли Панков, Суровикин… За ними директор школы, я… Не доходя до гроба метра два выходили и говорили. И я почти в конце…
Я упросил вспомнить ее слова.
Лазарева:
– Я начала свою речь: «Мы сегодня прощаемся не только с Героем России, с летчиком, но и с простым русским парнем, который жил среди нас, которого мы обучали на протяжении десяти лет, – заметила: с 3-го переходили сразу в 5-й класс, поэтому десять лет. – Болью и скорбью переполняются наши сердца. Мы помним Романа, как отзывчивого, очень исполнительного, обязательного, честного, порядочного парня. Он был не по-детски серьезен, и вместе с тем светлым мальчишкой с обаятельной улыбкой. Низкий поклон Николаю Серафимовичу и Ирине Викторовне (родители. – Авт.) за то, что они воспитали в сыне чувство ответственности за поступки. Преданность профессии. Все то, что помогло ему в самый страшный час принять такое решение и своей смертью обрести бессмертие. Вечная память…» Волнительно очень было…
Да, волнительно.
Таких бы учителей всем школьникам.
Учитель математики Инна Литвинова
Людмила Григорьевна меня проводила в класс математики и представила другой учительнице Романа – Инне Никитичне Литвиновой. И я с ней беседовал.
– Инна Никитична, вы в 85-й школе давно работаете? – спросил.
– Да, практически с основания. С 1979 года. Сначала построили 10-ю гимназию, тогда среднюю школу номер 7 [5] . В три смены занимались в ней. Эта школа просуществовала где-то два года и открылась вот эта.
5
Средняя общеобразовательная школа № 7 города Воронежа основана в 1976 г. Это была первая школа, построенная в Северном микрорайоне города, который захватил территорию аэропорта.