— Была, конечно, у меня такая идея: кинуть тебя и твоего хозяина — господина Лопухина. Да вот только много козырей у вас на руках.

Малышев молчал.

Глебов выпрямился:

— Ты в деле или нет?

— В деле. Излагай.

— Ах, глупышка, глупышка, — она обтерла маленькие, грязные пальцы и выставленные губы ребенка.

В комнату вошел Евно, кинул на них взгляд, потрепал сына по волосам и сел за стол. Любовь Григорьевна оставила Мишу в покое, проворно расставила перед супругом посуду, налила чай.

— Где газета? — слегка раздраженно напомнил Азеф.

Любовь Григорьевна тотчас подала ему газету, которую он тут же развернул, и погладила мужа по большому плечу.

Как и супруг, Любовь Григорьевна состояла в ПСР [66] , но активной роли там не играла, потому что не хотел Евно. Никто из товарищей даже не догадывался, что читанный Азефом доклад «Борьба за индивидуальность по Михайловскому», который все партийцы встретили с одобрением, писала ему она. Но Любовь Григорьевна об этом не жалела — лишь бы все шло впрок супругу.

Чтобы не мешать мужу, она отошла к сыну, а Азеф, отхлебнув чаю, пробежался глазами по заголовкам.

На первой странице была помещена статья под броским названием «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов [67] ». Газета сообщала, что американский политик Генри Смит нажил имущество, злоупотребляя своим должностным положением. Федеральные службы проводят расследование, однако сам Смит не может быть призван к ответу, так как скоропостижно скончался. На имущество Смита наложен арест. По предварительным оценкам, семья Генри Смита — его наследники лишатся имущества в размере 20 миллионов долларов США.

Азеф вздохнул, с завистью представив, какую жизнь можно вести, имея такие деньги, и принялся за чтение другой статьи. Можно сказать, что он забыл о статье, но лишь до следующего происшествия, которое произошло в этот же день.

Днем, как обычно, Евно Азеф зашел в кафе «Роше». За соседним столиком сидели два джентльмена, одетых с иголочки, с дорогими швейцарскими часами на запястьях. Пили кофе. Один из них подозвал мальчишку-продавца, предлагающего газеты, приобрел одну и, развернув, обратился к своему знакомому.

— Макс, газетчики опять упоминают вашу семью. Сожалею, — произнес он сочувственно.

— Что на этот раз, Аликс? — резко произнес его собеседник с явным акцентом, да так громко, что привлек внимание окружающих, в том числе и Азефа. Джентльмены замолчали, пока не убедились, что посетители кафе вернулись к своим занятиям.

— «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов», — понизив голос, прочитал Аликс.

Макс выругался по-английски.

— Отец умер, не перенеся травлю, устроенную против него, а власти решительно настроены разорить мою семью. Они не оставят нам и цента!

— Нужно срочно действовать, Макс. Есть один способ… Нужно только подыскать надежного международного партнера, который согласился бы сотрудничать с нами и содействовать выведению миллионов вашей семьи из страны.

— Двенадцати миллионов долларов США наличными? — Американец нервно пощелкал костяшками пальцев.

— Да, тех самых наличных, которые вам приходиться скрывать.

— Эти деньги принадлежали моему покойному отцу, и, соответственно, принадлежат семье!

— Я ни в коей мере не оспариваю ваше право, Макс. Однако долго скрывать такую наличность в Америке вам не удастся.

Смит вновь пощелкал пальцами.

— Мы вынуждены скрывать. Ведь швейцарское правительство заморозило все счета семьи в швейцарских банках, и официальные лица ряда других стран выразили намерение последовать примеру Швейцарии.

— Именно поэтому необходимо вывести деньги в другую страну. Я бы вам посоветовал вывести капитал в Россию. Эта страна не столь щепетильна, если дело дойдет до требования правительства США вернуть деньги.

— Значит, нам нужен надежный человек — подданный России, — произнес Смит. — У меня так мало времени — власти вот-вот нас разорят! Я готов хорошо заплатить такому человеку. Не жаль отдать десять процентов от той суммы, что оставил отец. Это, по крайней мере, спасет мою семью от нищеты!

— Я постараюсь найти такого человека, — пообещал Аликс, и в этот момент Азеф решительно подошел к их столику.

— Прошу прощения, месье, что вмешиваюсь, — заговорил он, — но я невольно услышал ваш разговор.