Весь высший свет знал — ни одной женщине не сравниться с Дианой Ингрэм в красоте и холодной, надменной добродетели., .
Во всех гостиных Англии перешептывались о бесчисленных победах маркиза Кенвуда Д веселого, легкомысленного повесы, прирожденного соблазнителя!
Весь Лондон затаил дыхание, когда Кенвуд впервые обратил внимание на Диану — и, получив отпор, вновь ринулся в наступление!
Обольстить эту «мраморную статую» и превратить ее в страстную, любящую женщину — дело чести для маркиза. Но постепенно охота за красавицей становится для него смыслом жизни, а игра в любовь — любовью настоящей!
ГЛАВА 1
— А вы не на балу у Чомли, Джек?
Маркиз Кенвуд пристально посмотрел на задавшего вопрос джентльмена. Поскольку он сидел в гостиной клуба «Уайте» в окружении таких же праздных джентльменов, был весьма навеселе и его скрещенные ноги в высоких сапогах покоились на столе, было совершенно очевидно, что он не на балу у Чомли.
— Нет, — ответил он. Джентльмен усмехнулся:
— Боитесь, что старина Чомли мог бы разозлиться, застав вас в укромном уголке со своей женой?
Маркиз поднес к глазам лорнет. Нельзя сказать, что это помогло ему лучше рассмотреть собеседника. Проведя на редкость приятный вечер в обществе мужчин, отмечавших день рождения одного из них, он сознавал, что изрядно пьян. Как, впрочем, и остальные.
— Леди Чомли? — переспросил он. — Она для меня уже в прошлом, не менее трех недель, Хартли. Где вы были? Вернулись с Востока?
— С тех пор было пять или шесть, — заметил другой джентльмен, тот, который для удобства ослабил узел и перекинул галстук через плечо. — Молли Хейнс. Аннет, как ее там. Эта маленькая танцовщица. — Он загибал пальцы и хмурился, пытаясь сосредоточиться. — И та, с рыжими кудряшками.
— Салли Стрейндж, — подсказал кто-то.
Маркиз Кенвуд поднял бокал, наполовину наполненный бренди, и, прищурившись, посмотрел сквозь стекло на напиток. Приятный цвет.
— Как это у вас получается, Джек? — поинтересовался джентльмен с брюшком.
— Что? — сказал еще кто-то скучающим тоном истинного джентльмена. — Вы не знаете, как это делается, Морис? В ваши-то тридцать лет?
Бедный Морис мгновенно стал жертвой громких непристойных насмешек.
— Нет, серьезно, — не отставал он. — Во всей Англии не найдется распутника, который мог бы сравниться с Джеком.
Никто, казалось, не собирался оспаривать слово, выбранное Морисом. Было ясно, что славе распутника можно было только завидовать.
Маркиз со скромным видом рассматривал свои сапоги. Затем еще немного отпил из своего бокала.
— Что я могу сделать, если родился неотразимым для прекрасного пола? — ни к кому не обращаясь, спросил он и зевнул так, что у него хрустнули челюсти. — Женщины! Это единственное, ради чего стоит жить. — Слова сорвались с его языка как-то неожиданно и прозвучали странно для него самого.
— Спорю, во всей Англии не найдется женщины, которая устояла бы перед Джеком, если бы он решил покорить ее, — с восхищением сказал Морис, обращаясь ко всем присутствующим.
«Королева Англии», — тупо подумал маркиз, удивляясь, как могли его сапоги уплыть так далеко от него, тем более что в них по-прежнему находились его ноги. Давно он так не напивался. Утром он будет очень страдать. А Картер замкнется в себе и будет презрительно смотреть на кончик своего длинного носа. Черт бы побрал всех этих лакеев. Наглая порода.
— Да бросьте вы, — сказал Элвуд Риттсмэн. Его голос звучал на удивление трезво. — Ни одна женщина? В это довольно трудно поверить. Даже Кенвуд должен когда-нибудь потерпеть неудачу.
Маркиз снова поднял лорнет и с его помощью не без труда отыскал Риттсмэна. Он вспомнил, что, кажется, ему никогда не нравился этот человек. Крупный, с достаточно развитой, чтобы побеждать в боксерских боях, мускулатурой, Риттсмэн, однако, на ринге вел подлую игру. У него была привычка крутиться вокруг соперника на таком расстоянии, где его не мог достать решительный удар, пока ему не удавалось чем-то отвлечь внимание соперника. Тогда он наносил удар левой — жестокий и подлый удар. Маркизу это было известно. Всего лишь год назад он ходил с распухшим именно от такого болезненного удара носом.
— Ни одна женщина, — сказал он, старательно выговаривая слова с нарочитой ясностью.
— О, послушайте. — Кто-то даже в такой поздний час еще сохранял интерес к происходящему. — Не пахнет ли здесь пари?
Слово «пари» как быстродействующий тоник разом пробудило дремлющую энергию, и прочистило затуманенные мозги десятка полуночных кутил. Все радостно оживились. Несколько сидевших в стороне джентльменов встали и подошли к ним. Пари, любое пари, было тем самым развлечением, которое могло заинтересовать даже самых пресыщенных членов клуба.
Пари? Кто заключает пари, о чем и каковы ставки? Черт бы их побрал. Лорд Кенвуд опустил лорнет и с сожалением посмотрел на остаток бренди в своем бокале. Он был пьян. Несомненно, пьян. Но это пари касалось его. И этой змеи Риттсмэна.
— Пари, — сказал он, обращаясь к своему бокалу, и кивнул.
— Пари, — холодно подтвердил Риттсмэн. Кто-то щелкнул пальцами и велел официанту сбегать за гусиными перьями, чернильницей и книгой, в которой велись записи всех заключаемых пари.
Кто-то взял дело в свои руки, — Бедард, увидел маркиз, когда поднял голову и громко зевнул.