Адриан почувствовал неприятный зуд во всем теле, осознав, что так же, как и сосед, находится в связке с этим виртуальным миром. На других планетах этих золотистых жуков было гораздо меньше, но и туда Ион уже запустил свою руку. Многие тысячелетия ведя торговлю и обмен, он насытил своими приборами миры чужаков. Город Ари был относительно чистым, но вся их летательная техника была под колпаком, равно как и у остальных. Самой чистой планетой была Мури, но и там встречались зараженные ионом люди.

Потребовалось некоторое время на то, чтобы он смог разобраться, каким способом можно прочитать информацию о каждой отдельной точке, и мало того — увидел алгоритм, как можно было ею манипулировать. Но он не успел проверить свое открытие, потому что экран отключился, и канал вновь спрятался под гриф «совершенно секретно». Система возобновила свою работу, и Адриан увидел привычную заставку лаборатории.

Все вошло в норму.

Все, кроме Адриана. Взрыв, произошедший в его сознании, не имел материального проявления, но все же Адриан его слышал. И был он настолько сильным, что на время сын старика оглох. Он увидел вселенских размеров заговор, густую, черную, неведомую силу, жаждущую все контролировать и подчинять. Он отдавал себе отчет в том, что сделал. Он был звеном этой системы. Ему неистово захотелось убежать, но, разочарованный, он понимал, что от себя не убежать и он часть этого мира.

Адриан взглянул на напарника: машина оставалась недвижима. Находиться на станции более он не мог, оттого собрался и двинулся в сторону дома.

Он шел быстрее, чем обычно, ловя себя на мысли, что постоянно озирается, проверяя, нет ли за ним погони. Черно-белый коридор, расцвеченный в шахматном порядке, убегал в перспективу, болезненно пестря перед глазами.

Адриан не мог думать ни о чем, кроме только что приобретенных знаний. Сомнения не было, город, в котором они все живут, был отстроен в ином мире и перевезен сюда тысячи лет назад. Поперечный разрез самого города напомнил ему строение гигантского космического корабля, вмонтированного в твердь планеты на четыре мощные сваи. И если это предположение верно, город в любой момент мог взять и улететь.

Адриану не давала покоя мысль о роботах и технологиях, которые жили в его мире наравне с людьми, через которых незримый правитель осуществлял контроль. Вся полиция состояла из представителей механизмов, вся медицина, образование, обслуживание, разве что наука не была еще поглощена ими полностью. Нужно признать, роботы не способны были творить и изобретать новое, они не знали более того, что в них было запрограммировано, не могли выйти за рамки. Самородки, вроде Изы, появлялись на свет редко, в связи с чем очень ценились, в особенности потому, что именно их мозг был направлен на дальнейшие усовершенствование машин. Казалось, что люди работают на механизмы, живут ради них, именно поэтому с детства в голове Адриана сложилось ложное представление о том, что человека создали роботы для ускорения собственного прогресса.

Нередко его робот-няня могла отвесить ему подзатыльник или отшлепать как следует. Разве могла она так поступить, если бы была творением рук человеческих? Разумеется, нет. Власть машин доминировала, и это ощущалось во всем. Главным камнем преткновения живых и неживых существ Ионы было разное мышление. Машины не могли понять людской распущенности, неорганизованности и безответственности. Людей же раздражало механическое бездушие, отсутствие чувства юмора и абсолютная уверенность в своей правоте. И так как люди способны были меняться и подстраиваться под внешние условия и по сути своей были пластичнее, то вскоре они переняли от роботов их холодность и равнодушие. Люди стали безразличны друг другу. Пользуясь благами техники, они мало двигались, общались, разговаривали и со временем окончательно перестали жить, запутавшись и потеряв смысл.

Чахлые остатки человеческого начала можно было встретить у людей нижних отсеков. В основном там проживали устаревшие машины, древние образцы роботов и сосланные люди, питающиеся объедками из верхнего города. Нижний отсек не был приспособлен для жизни и являлся рабочей частью корабля. Туда ссыпался мусор, и, сжигаясь, пеплом посылался по трубам в открытый космос. Но перед этим шустрые собиральщики все же успевали разыскать съестное в бесформенных грудах.

Никто этого уже не знает, но то были потомки людей, служивших в древнем городе обслугой, сосланные в низы за ненадобностью, в момент, когда весь ручной труд был заменен механическим. Также там жили потомки художников, музыкантов, архитекторов, в чих услугах тоже перестали нуждаться. Машина рассчитывала объект в сотни раз быстрее и точнее, вычерчивая планы без ошибок, электронная музыка казалась совершенной, рисовать руками никто даже не пробовал. Машина способна была высечь скульптуру за два мгновения, в то время как у человека на это ушли бы годы. Она могла отсканировать лик с идеальной точностью, тогда как человеческий глаз обязательно бы допустил ошибку.

Отсюда вытекал закономерный вопрос: «Зачем вообще нужно затрачивать силы и время на то, что машина способна сделать быстрее и качественней? Зачем вообще нужен человек?» — обо всем этом думал Адриан, проходя по холодным улицам родного города.

Все было как обычно, те же здания, устремленные вверх коробки, два пресловутых цвета, черный и белый. Снующие вокруг роботы, реже люди. Он смотрел на мертвый город с новым, незнакомым ему ранее чувством отвращения. После просмотра картинок с улыбающимися на них людьми лучезарные лица не шли у него из головы.

«Знали ли они, что создают?» — думал мужчина. — «Они искренне верили, что строят этот мир для блага и счастья людей. А оказалось, все совсем наоборот. Люди несчастливы. Они теряют себя. И если так пойдет и дальше, человек исчезнет совсем».

Но другой, не менее существенный вопрос о предстоящей катастрофе терзал Адриана с еще большей силой. Он своими глазами видел, что Семь миров стоят на пороге конца, и виновен в этом его город.

Полномасштабно Иона никогда ни с кем не воевала. Спрятавшись на задворках Семи миров, как серая мышь, планета безнаказанно проводила свою разрушительную политику, наблюдая за происходящим из тени собственного злодейства.