– Славно. Мы-то думали, что в Париже у вас шансы не шибко великие, в отличие от Лондона.

– Получилось с точностью до наоборот. Клиент более-менее очертил круг «активных имперских патриотов», кучкующихся вокруг короля, его хитроумного личного секретаря виконта Ноллиса и лорда Эшера, деятельно плетущих антироссийский заговор под названием «русско-немецкая свара». В первую очередь это граф Розбери, Мильнер с его «птенцами». Плюс еще кое-кто из близких к Эдуарду политиков, военных, банкиров, дипломатов и промышленников. Покойный тоже был у них значительной величиной.

Но вот о самом-то интересном для нас, - о связях и совместных планах тузов Сити с бандой с Уолл-Стрита, он, к сожалению, ничего не сказал. Похоже, «имперских джинго» «Ротшильды и Ко» пока используют втемную. Конечно, жаль, что инфаркт у Маккиндера обрезал наш план допроса почти на треть, но если бы он знал об их общих замыслах, сдал бы сразу. Своя-то шкура и близкие друзья-единомышленники для него, по-идее, должны были быть дороже…

«Правда, главным для нас в устранении господина Маккиндера было то, чтобы этот яйцеголовый умник не вооружил в ближайшие годы англосаксов теорией «хартленда, мировой точки опоры и геополитических сфер», наукообразно обосновывающей для них жизненную необходимость непримиримой борьбы с Россией. Борьбы за расчленение и уничтожение ее. За то, чтобы нас, русских, осталось не больше двадцати миллионов, - полурабов, обслуживающих интересы англоязычных хозяев. Только тебе, милый Евгений Яковлевич, знать все детали пока не обязательно…» - про себя подвел итог Василий.

– Понятно. Если не возражаешь, то оба документа я у тебя заберу, поскольку буду в Питере раньше. Но взамен оставлю другую бумагу. Едрихин твой заказ вчерне выполнил. Свел в общую картину четыре больших войны прошедшего десятилетия, проанализировал их течение и итоги, как ты просил, с точки зрения вскрытия возможностей существования тайного англо-американского сговора. И Алексей Ефимович просил, чтобы ты посмотрел его выводы и дал замечания. Сам он совершенно уверен, что такие договоренности существуют и работают. Он думает, что даже сумел с точностью до двух-трех месяцев определить время их заключения.

– Нет возражений, Евгений Яковлевич. В отеле обменяемся бумагами.

– Договорились. Теперь о том, почему, собственно, я здесь. Нет, новых задач для вас по конторским делам пока не будет. Все проще, с одной стороны, хотя с другой – в чем-то интереснее. Правда, на тебя ляжет дополнительная ответственность.

– Не привыкать.

– Как ты помнишь, Василий Александрович, кроме тебя кайзер соизволил наградить «Голубым Максом» Эссена и Рейна. И пока ты со своей командой пребывал в заграничной командировке, в связи с этими вашими «крестиками» произошли некие события…

– А именно?

– Капитул ордена поставил ему на вид, что, мол, Его величество Император и Король грубейшим образом нарушил статут. Ибо, кроме иностранных венценосных особ и их высших офицеров – командующих войсками, союзными германским на поле боя, «Пур ле Меритт» можно вешать на шею только немецким военным. Смекаешь, к чему это я?

– Решило прусско-германское Величество отобрать назад наши цацки? Так, что ли?

– Нет. Так бы вы, соколики, слишком дешево отделались. А Вильгельм бы выглядел «не очень» из-за подобной конфузии, даже если поменял бы вам «максов» на «черных орлов». С этим casus exemplo carens[1] надо было срочно что-то делать. Он обсудил с нашим Государем возникшую проблему по телеграфу. И, на мой взгляд, они довольно изящно придумали, как устроить все так, чтобы и овцы целы, и волки сыты.

Вы, трое, получаете в Кайзерлих Марине почетные звания, аналогичные вашим на русском флоте. Почетные – значит, без присяги, службы и всего прямо обязывающего. Но с правом ношения мундира, орденов, вхождения в офицерское собрание, приглашения на мероприятия флотского ферейна и членства там. С уплатой взносов, естественно. Ну, и все прочие бонусы неслужебного свойства, положенные офицерам германского флота.

– Неужели и регулярную библиотечную рассылку? И бесплатный номер для ночлега в главных базах или койку на борту старшего на рейде?

– Естественно.

– Очень интересно. Это может оказаться весьма полезным. Да, Евгений Яковлевич?

– Может. Поэтому - готовься, дорогой. Сегодня в 18-00 в Потсдаме, вас принимают Вильгельм и Кронпринц с толпой их флотского и армейского начальства. Всех троих. Рейн с Эссеном в гостинице тебя уже второй день дожидаются. Мюллер и Гинце сейчас там – инструктируют их, что к чему. И не только они, там есть еще кое-кто из наших. Гогенцоллерны решили, в том числе и по этому поводу, закатить двухдневный банкет персон на сто. С барабанами, буффонадою и танцами…

– Да вы не с ума ли сошли, господа хорошие! У меня ни мундира, ни наград с собой. Как я могу - в цивильном!? При таких-то обстоятельствах? Это же нонсенс…

– Ну, что ты горячишься, Василий Александрович? Все в порядке: мундирчик тебе пошили в Питере, по меркам твоего конторского. Его и весь твой «иконостас» я привез. Так что будьте готовы к шести вечера, герр корветтен-капитен…

– Ох, попалишь ты нас, Яковлевич, ох, попалишь!.. Ну, как ты себе представляешь реакцию того же Гинце на появление нашей теплой компании?