— Вика родила, — вместо приветствия произносит он.

— Что?

Это похоже на шутку. А мне сейчас не до шуток.

— Я не собирался говорить тебе это до утра, решил дать тебе время помучиться, осознать, что вот так просто можно в одно мгновенье лишиться дорогого тебе человека, если не ценишь его. Но полицейские рядом с домом, которые размахивают налево и направо ее фотографией, переубедили меня в своем изначальном плане.

— Ей еще рано рожать, — пораженно произношу я и чувствую, как поднимается изнутри страх за ее и ребёнка жизни.

— Преждевременные роды, — пожимает плечами он. — Сделали кесарево. И с ней, и с ребенком все в порядке, я дождался подтверждения и только после поехал домой.

— Спасибо, — единственное, что могу произнести сейчас.

На самом деле мне хочется его ударить, но и в то же время я понимаю, что если бы Вика оказалась в такси, то я бы до завтрашнего дня точно не узнал, что с ней произошло. А еще я понимаю, что во всем этом виноват именно я. Потому что не должен был ее вообще отпускать куда-то. Надо было отобрать чемодан и закрыть ее в квартире.

— У тебя хорошая женщина. Береги ее, не будь идиотом, — произносит на прощание Максим и уходит. А я так и остаюсь стоять на пороге квартиры с открытой дверью, не веря, что стал отцом. Вот так неожиданно. И меня не было рядом. От этого во рту появляется горечь. Я тот человек, который должен был поддерживать ее в такую трудную минуту, а вместо этого был вдали и не мог ничего сделать.

Меня охватывает безумный страх и волнение за своих девочек. Я хватаю ключи, по пути к машине пишу ребятам, что Вика нашлась, и извиняюсь за беспокойство, а потом на скорости мчу к ней. Чтобы лично убедиться, что с ними все хорошо. И больше ни за что на свете не отпускать и любить их больше жизни.

Вика

Я пытаюсь открыть глаза, но не получается. Веки слипаются, не позволяя мне вынырнуть из темноты в реальность. Делаю глубокий вдох и стону от резкой боли.

— Вика? — словно издалека доносится до меня знакомый голос.

— Угм, — все, что вылетает из моего рта, и чернота вновь пытается забрать меня в безмятежный сон.

Я чувствую теплые пальцы на своем лице, а еще легкий поцелуй и дыхание, щекочущее шею. Нахожу в себе силы открыть глаза и упираюсь взглядом в белый потолок. И это точно не потолок нашей с Игорем спальни. Моргаю, пытаясь прийти в себя и вспомнить, как здесь оказалась.

— Игорь? — шепчу я и поворачиваю голову в сторону.

Мужчина сидит в кресле рядом, склонившись ко мне.

— Привет, — улыбается, и вновь легкий поцелуй. В его глазах плескается тревога, граничащая с нежностью.

Где-то над головой слышатся короткие ритмичные звуки, словно кто-то озвучивает биение моего сердца. Из вены на руке торчит катетер, и я окончательно осознаю, где нахожусь. Воспоминания проносятся вспышкой в мой мозг настолько резко и ярко, что меня охватывает паника.

— Ребенок, где мой ребенок? — испуганно вскрикиваю я, когда вспоминаю операционный стол, дикий страх, голоса врачей, мольбы спасти моего ребенка, просьбы позвать Игоря, а вот сейчас понимаю, что больше нет моего округлого животика.

Меня бросает в жар, дышать становится тяжелее, глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь зацепиться за то, что смогло бы убедить меня, что это лишь страшный сон. Малышка, моя малышка, где она?

— Тише, Вика, все хорошо. С нашей девочкой все хорошо.

Я замираю от его слов, забываю, как дышать, не двигаюсь, смотрю на мужчину с расширенными от страха глазами, с силой хватаюсь пальцами за рукав его рубашки и с трудом проглатываю сдавивший горло ком, чтобы произнести хотя бы слово.

— Где она? Хочу увидеть ее, — получается сухо и с надрывом, горло пересохло, словно несколько недель меня мучила жажда.

— Тебе нельзя вставать. Малышка в реанимации для новорождённых, но не волнуйся, это нормально для недоношенных детей, — спешит успокоить меня Игорь, я же после его слов превращаюсь в застывшую каменную статую.

От одной мысли о том, что моя крошка где-то там одна, такая маленькая и беззащитная, мое сердце сжимается так сильно, что боль, которая пронзает меня в области живота, ничто по сравнению с той, которую чувствует мать за своего ребенка. Я не смогла защитить ее, и это полностью моя вина. Моя глупость, вспыльчивость, неосторожность и неопытность. Потому что всегда думаешь, что с тобой и твоими родными ничего плохого случиться не может, и никогда не знаешь, в какой именно момент опасность поджидает тебя за углом.