К городу, откуда были милиционеры, УАЗ подъехал через двадцать минут после осмотра реки. И первое, что Гранит увидел, это два больших красно-белых шлагбаума слева и справа от дороги, высокую «стекляшку» поста ГАИ рядом и большой плакат с надписью, что проезд запрещён без пропусков. Причём всё это было установлено точно не сегодня.

– А ваш город закрытый, что ли? – поинтересовался у милиционеров Гранит.

– Ага, - подтвердил его сосед на заднем сиденье, - закрытый, Янтарь-восемнадцать. Не слышал?

– Нет, - отрицательно помотал он головой.

Возле шлагбаума их машину остановили другие милиционеры, заглянули в салон, внимательно осмотрели Гранита в наручниках, о чём-то тихо перекинулись фразами с усачом на улице. Заминка продлилась пару минут, после чего «уазик» покатил дальше.

Всё то время, пока машина ехала по улицам, Гранит не спускал любопытного взгляда с обстановки за окном. Городок выглядел точно так же, как огромное число таких же поселений в России. Типичные «брежневки» и «хрущёвки» из серого и красного кирпича, панелей и блоков с плоскими и двух-, либо четырёхскатными крышами, покрытыми шифером или плоскими металлическими листами. Вдоль дорог росли привычные тополя и берёзки. А вот чего почти не было, так это красочных рекламных плакатов, афиш, стендов, вывесок над магазинами и различными заведениями. Если что-то из перечисленного и попадало на глаза, то почти всегда это была простенькая короткая надпись на квадратном или прямоугольном фоне, выкрашенном в один, реже в два-три цвета.

Очень много было людей в форме – милицейской и военной. Были и те, кто носил красные повязки на рукаве гражданской одежды. Прочитать надпись на них Гранит не мог, но примерно представлял, что-то вроде «патруль» или «дружина». Такие повязки он видел в своём родном городе в Подмосковье во время праздников и прочих мероприятий. Также он обратил внимание на то, что военнослужащие вооружены «калашниковыми» с деревянными прикладами, которые давным-давно списали во всех частях и выдали новенькие АК-74М. Да и форма у них оказалась расцветки «флора» и «бутан» (он же «дубок»), которую носила российская армия в конце девяностых и до середины двухтысячных. Потом данные камуфляжные расцветки сменила, так называя, «пикселька».

В двух местах в городе он увидел бронемашины – БРДМ. Несколько раз мимо проносились с мигающими «маячками» «скорые» на базе «буханок».

Ещё он заметил, как затвердели черты лиц у его сопровождающих. Словно встретив нового человека, с них слетели отчаяние и страх, которыми пропитался Янтарь-18. И вот сейчас, стоило им вернуться назад, как негативные чувства выдавили надежду и веру, что всё будет хорошо.

Райотдел располагался в старом - Гранит мысленно даже назвал его старинным – двухэтажном здании из шлакоблоков с узкими высокими окнами, украшенном двумя квадратными колоннами перед входом, которые поддерживали большой балкон (или это терраса была?) с ограждением в виде балюстрады с резными балясинами, выкрашенными в белый цвет.

– Пошли, что ли, - угрюмо сказал усач. – Надеюсь, что начальник будет на месте и быстро решит, что с тобой делать дальше.

Глава 7

– Это звучит, как полный бред, - рокочущим басом ответил Граниту начальник кадров, заместитель начальника РОВД, который сейчас находился на совещании в здании администрации города. – И почему у тебя на форме нет знаков различия? Где звёздочки? Даже погон нет.

– Это полевая форма. Ещё она служит для спецопераций, - пояснил ему Гранит. – Для неё не требуются подобные нюансы, которые могут лишнее сказать противнику или свидетелям из гражданского населения, - и добавил. – Разве вы не видели такую же?

– Я не встречал, - пробасил он. – Ладно, оставим это. Больше интересует этот ваш Стикс или Улей.

– Он не мой, - открестился Гранит.

– Плевать. Ты мне точно скажи, мы все обречены? – и уставился тяжёлым взглядом на бывшего «комода». Под ним Граниту стало неуютно. Он всё ещё был скован наручниками, а подполковник почти не уступал ему комплекцией, плюс, был вооружён пистолетом, сейчас покоящимся в чёрной потёртой кобуре, что оттягивала широкий ремень.

– Не все, но многие.

– Сколько?

– Из полутора сотен человек на точке только я один оказался не подвержен заражению.

– Мать! – кадровик ударил кулаком по столешнице с такой силой, что на той появилась трещина. – Полпроцента! – несколько секунд он тяжело дышал, потом вновь посмотрел на Гранита. – Как-то оттянуть заражение или вылечиться можно?

– Мой, эм-м, источник информации ничего такого не знал или не сказал мне. С его слов или человек иммунный, или нет. Первых очень мало. Очень-очень.

– Да понял я, - опять зарычал собеседник Гранита. Или он таким был всегда, или так подействовало сообщение, что ему жить осталось несколько часов, максимум сутки-полтора. Точнее, столько оставалось до потери разума, но, в принципе, для хомо сапиенса это одно и то же.

– Сколько в городе народа? – спросил Гранит.

Милиционер ответил почти сразу.

– Больше восьми тысяч человек.

– М-да… - покачал головой военный.

– Вот тебе и «м-да». Зараза, вот что делать, если всё это правда? – схватился за голову подполковник.

Гранит был полностью с ним солидарен и понимал его. Из восьми тысяч человек примерно лишь полсотни имеют защиту от паразита. Да и то, если брать чистый математический подсчёт. В ином случае, его можно назвать жизненным, таких счастливчиков будет чуть больше или чуть меньше.