— Нет, не видел, — хмыкнул некромант. — Как-то недосуг было. У нас тут, знаешь ли, лич наступает.

— Пфф, ну тебя, — фыркнула ведьма, направляясь к своему рабочему столу, заставленному всякими ведьминскими колбами и отварами. — А про лича я помню. Вот только от лича мы избавимся, а остальным тут еще надо жить продолжать. Понимаешь? Жить, а не выживать.

По мнению Винсента, кащеевчане жили вполне неплохо. Им как минимум не досаждали с указами — гонцы просто сюда не доходили. У некроманта такой роскоши, к примеру, не было. Раз в несколько месяцев помощник приносил ему новый указ от верховного князя, который тут же следовало претворять в жизнь. Именно в такие моменты Винсент жалел о том, что отказался от этого поста. Жалел, но не сильно. Некроманту нравились покой, спокойствие и тишина.

А еще нравилась ведьма, которая ни с одним из этих пунктов ну никак не сочеталась, и потому Винсент довольно резко отрубал каждую мысль в ее сторону. Они разделаются с личом, он, так и быть, отправит ее в столицу, а после поедет в свой замок. И забудет это приключение как страшный сон. Или приятный сон — это покажет время.

— Поешь сперва, душа моя, — уже не так воодушевленно произнес Винсент.

— Разговоры о личе с утра не способствуют повышенному аппетиту, — вновь отмахнулась Агата.

— Поешь, говорю, — с нажимом произнес некромант. — А то буду тебя с ложечки кормить.

Агата смерила некроманта удивленным взглядом и, по всей видимости, решив, что получать еду с ложки она не хочет, уселась за стол.

— А где Анзель и Тель? — чтобы разбавить неловкую тишину, поинтересовалась Агата.

— Умываются. — Винсент кивнул в сторону новообразовавшейся двери.

— Что ты с ними сделал? — Агата нахмурилась.

— Просто поговорил, — Винсент хитро улыбнулся, — они хоть и дети, но все же неплохо понимают речь.

— Я вот не заметила, — пробормотала ведьма, кидая подозрительный взгляд на дверь в купальню.

Агата Вольская

К моему огромному счастью, Анзель и Тель просто умылись. И просто почистили зубы. Даже не подложили мышеловку в стакан с гигиеническими принадлежностями. Не натерли полотенца чесоточным порошком. Не подсыпали сажи в пасту.

Я проверила. Все проверила, прежде чем отпустить их на улицу.

Дети с такими невинными взглядами следили за моими попытками найти их очередную пакость, что мне даже как-то неловко стало. Особенно после того, как Тель тихо напомнила, что они ведь пообещали больше меня не злить.

В общем, отправила я их в самом дурацком расположении духа. Все же какая ведьма любит себя чувствовать дурой в глазах детишек? Особенно детишек. Ведь дети должны чувствовать страх и уважение, а не с насмешкой наблюдать за тем, как одна мнительная барышня переворачивает все вверх дном и пытается на запах отыскать бомбу-вонючку.

К тому моменту, как дверь за ними закрылась, я поняла, что все же упустила одну важную деталь. А именно — некроманта.

Винсент испарился. Точнее, исчез из основного помещения дома. А вот проверить, сидит ли он в своей комнате, мне не дал дом. Попросту не открыл дверь в комнату некроманта. Она так и осталась стоять на месте, не поддаваясь мне.

— И тебе не стыдно? — обиженно пробормотала я, поднимая глаза к потолку. — Избец, ну я правда думала, что мы с тобой друзья!

Дом только покачнулся и чихнул. Будто бы смех пытался изобразить. За окном посыпались черные хлопья, выбитые из трубы.

— Вот так вот, да? — Я театрально закатила глаза. — Вообще-то мы с тобой вместе уже ого-го сколько! — О том, что эти «сколько» не больше месяца, я благоразумно умолчала. — А ты вот так легко принимаешь в нашу семью какого-то некроманта! Слушаешься его. Выполняешь любые желания. А ты случайно не женского пола? Может, ты влюбилась в него?

Новый чих стал мне ответом, а сажа прямо-таки снежком припорошила окно. Черным снежком. От которого еще и разводы остаются.

— А я ведь думала, что мы друзья, — повторила, тяжело вздохнула и вновь толкнула дверь, ведущую в комнату к некроманту. — А ты ему отдельную спаленку, баньку, купальню. Кто же так с друзьями поступает, а? Миленький Избец, ну если я так тебе не нравлюсь, что же ты меня сюда принес, жить в себе предлагал? Тебя ведь никто не заставлял.

Теперь дом недовольно содрогнулся. Мол, это мое дело, кому и что давать да разрешать. И нечего в это свой ведьмовский нос совать.

Да только «совать» я еще ой как собиралась. Потому что воспитательная беседа не закончилась.

— Вот так ты мне за доброту отплачиваешь, — попыталась я выдавить слезу, да только ни черта не получилось. — Я тебя и вычистила, и вымыла, и…

Тут я осеклась, вспоминая, как детвору сюда пустила. А после — то, что они сделали с домом.

— Ну открой дверцу, — взмолилась я, вновь схватившись за круглую дверную ручку. — Ну что тебе, жалко, что ли?