Виконт разозлился па себя. Но самое худшее заключалось в том, что он перестал получать удовольствие от своих послеобеденных визитов к Джинни. Целый год у него с любовницей все шло замечательно, хотя изредка бывали у него и другие женщины, и приятели даже завидовали виконту. Джинни была певицей, которую часто приглашали на приемы, – красивая, привлекательная, то есть как бы выше обычных любовниц. Каждый раз, переступая порог роскошной квартиры Джинни, которую виконт снял для нее, он старался напрочь забывать о жене. Безусловно, ему требовалась любовница. Ни один здоровый мужчина не мог бы удовлетвориться теми сдержанными, «в рамках приличия» соитиями, которые виконт позволял себе с женой. А Джинни в порыве страсти без труда могла заставить мужчину забыть все, даже собственное имя.

Так почему же во время последнего визита к Джинни, и тем более в самый бурный момент, виконт думал о том, не заменить ли ему потертое кожаное седло на Эмили новым или Арабелла привыкла к старому? На какую-то минуту ему все же удалось выбросить из головы мысли о жене, и любовный акт благополучно завершился, однако, несмотря на то что захотелось спать, он не уснул, а вспоминал приподнятую верхнюю губу Арабеллы и задавался вопросом: приятно ли будет поцеловать ее в губы? Ведь он никогда не делал этого.

Танец закончился. И лорд Астор, и его жена были удивлены, когда молодой неуклюжий джентльмен подвел Арабеллу к нему, а не к леди Берри и Франсис, которые стояли поблизости. Виконт заложил руки за спину.

– Вы отлично танцуете, Арабелла, – похвалил он. – Вам нравится бал?

– Благодарю, ваше сиятельство. Да, нравится. Правда, я ожидала, что все присутствующие будут превосходно танцевать, а оказалось, что некоторые танцуют довольно посредственно. Бедный мистер Браунинг, он очень извинялся, когда мы отправились на последний танец. Предложил даже постоять в сторонке, потому что, как он сказал, у него обе ноги левые. Но я попросила его не смущаться, ведь в такой толпе никто не заметит, что он танцует хуже других джентльменов. Я боялась, что он будет наступать мне на ноги, но он ни разу не наступил.

Лорду Астору были по душе такие вот случайные вспышки болтовни его жены. Ведь обычно она молчала в его присутствии.

– Следующий танец вальс, – напомнил виконт. – Не хотите прогуляться со мной на балкон, Арабелла?

– Ох, – Арабелла с виноватым видом склонила головку набок, – я обещала мистеру Линкольну посидеть с ним, поскольку он совсем не может танцевать. У него что-то с ногой. Он хромает.

– Это результат болезни, которую он перенес в детстве, – пояснил лорд Астор.

– Бедняга! Но он не впадает в отчаяние. Я очень сожалею, ваше сиятельство, что не смогу пойти с вами на балкон. Вы не возражаете?

– Ни в коем случае, – заверил виконт жену с легким поклоном. – Просто меня беспокоило, как бы вы не остались одна во время вальса. Франсис, как я вижу, нашла себе компанию молодых леди, которым еще не разрешается танцевать вальс. Арабелла посмотрела на сестру, и лицо ее просияло.

– Франсис пользуется громадным успехом. Но я знала, что так и будет. Она была первой красавицей в нашей семье. Я очень горжусь ею! Вам, наверное, хотелось бы… – Арабелла с улыбкой взглянула на мужа, но тут же смутилась и покраснела.

– Мне бы хотелось, чтобы вы научились танцевать вальс. Знай я это раньше, я бы вас сам научил, и уж тогда бы не отпустил к мистеру Линкольну. – Виконт взял ладонь Арабеллы, затянутую в перчатку, и положил ее на парчовый рукав своего камзола. – Вы видите его? Я провожу вас.

Наутро Арабелла попыталась написать письмо матери. Однако это оказалось не таким простым делом, поскольку она еще не отошла от радостного возбуждения, вызванного вчерашним балом. Бал ей безумно понравился, и у Арабеллы не было ни единой свободной минуты, чтобы сожалеть о том, что она, наверное, выглядит проще, полнее и моложе, чем все другие леди. Она танцевала все танцы, а во время вальсов разговаривала с гостями. Леди Берри даже представила ее леди Джерси, одной из покровительниц гильдии золотых дел мастеров, и эта почтенная дама наклоном головы поприветствовала Арабеллу и поздравила ее с недавним браком с лордом Астором.

Но как можно было изложить все это на бумаге, чтобы мама и Джемайма представили себе танцевальный зал и великолепных гостей? Как описать тот восторг, который они с Франсис испытали, обласканные вниманием не только кавалеров, но и дам? Как рассказать о том, каким успехом пользовалась Франсис?

И когда Франсис, о которой она только что вспоминала, вошла в ее комнату, Арабелла отложила в сторону перо. Сейчас у Франсис был такой мечтательный взгляд, что Арабелла поняла: с письмом придется повременить.

– Белла, как ты смогла так рано встать после вчерашнего? – спросила сестра, зевая и деликатно прикрывая рот ладошкой.

– Я не могу попусту тратить лучшее время дня, – ответила Арабелла. – Мне надо погулять с Георгом. – Она покраснела. – Сегодня его сиятельство пойдет со мной в парк.

– Дорогая Белла, – в глазах Франсис появился тот знакомый блеск, который обычно служил предвестником слез, – я не перестаю удивляться чуду и постоянно благодарю небеса за то, что его сиятельство не обманул наших ожиданий. Он очень внимательный, правда? Ты – как никто другой – заслужила свое счастье. Я никогда не забуду той жертвы, которую ты принесла ради меня.