И вот они уже бегут странным аллюром, выставив вперед плечо и вытянув руку. Так боязливые гоблины приближаются, когда боятся, что им могут врезать прямо по харе — потому и прикрываются заранее, открывая тем самым яйца.

— Хех-хех… — именно это сказал подбежавший первым аммнушит, поспешно утирая харю жилеткой.

— Это твое приветствие, гоблин? — зевнул я, с высоты седла оглядывая замершую на поле толпу, катящийся куда-то позабытый мяч, замершую с корзиной белья бабу у ближайшей к нам постройки.

— Добро пожаловать! — очнулся аммнушит, сумевший отдышаться — Вы семеро!

Тут его глаза поочередно пробежались по нашим шести фигурам, чуть задержались на лошади без всадника, груженной сумками и секунд на десять прикипели к лежащему на камнях дороги кокону Хвана прикрытому пыльными тряпками.

— Семеро контролеров — дополнил аммнушит — Мы рады вам гости иноземные! Благодарим, что решили проведать нас! Благодарим что обеспокоились о нас! И еще раз добро пожаловать в наши тихие мирные земли! Позвольте проводить вас к гостевым домам! А женщины тут же начнут готовить славную сытную трапезу…

Он явно повторял чужие слова. Заученные многократно. Не удивлюсь, если именно этими вот сладкими и явно непривычными для извращенцев-святош словечками поприветствовали предыдущую Семерку перед тем, как напоить их отравленными сидром. Но этот аммнушит, хоть и старался как послушный ученик — из тех, что всегда в любимчиках у учителя, но которых всегда макают головами в унитазы на переменах — хоть он и затвердил речь, актер из него хреновый. Но этого бы вполне хватило для обычных усталых «внешников», что прибыли сюда больше отдохнуть, чем воевать, усыпленные информацией о племени просветленных пацифистов.

— Ты элдер? — улыбнулся я, подаваясь вперед.

Оставшись на месте, мужик чуть не переломился в пояснице, отогнувшись назад, и замотал башкой:

— Нет-нет! Наши старшие… и… и многие из достопочтимых… отбыли по срочному важному делу. Но скоро они вернутся! А я лишь назначен благословением элдера приглядеть в его отсутствие за нашим поселением…

— Их нет… — разочарованно подытожил я — Проклятье…

— Они скоро прибудут! Я знаю, что элдеру надо взглянуть на важные бумаги, прежде чем вы сможете продолжить свой путь дальше… Следуйте за мной, дорогие гости! Я покажу достаточно уютные покои, где вы сможете омыть натруженные тела и…

— Бумаги? Да срал я на бумаги. Элдер ведь тут у вас вроде как законника? Судья?

— В-верно…

— Вот мы и хотели предъявить ему кое-каких ублюдков. И потребовать награды — ведь мы, вовсю напрягая натруженные булки, остановили преступление не где-то там, а здесь — в вашем гребаном Раю. Мы помогли вам. И разве с вас овечек сирых не причитается теперь?

— Преступление у нас? — впервые на его губах появилась искренняя широченная улыбка.

Аммнушит, позабыв про неуверенность и страх, а также, наверное, про скромность и благочестие, открыто веселился.

— Мы в Раю… тут нет подобных грешников! Никто не украдет! Никто…

— Не изнасилует и не убьет? — улыбнулся я в его же манере и кивнул Рэку после чего резко повысил громкость голос, одновременно меняя его, превращая в хриплый грозный рык — Странно мать вашу! Странно! А мы тут едем не спеша, красотами райскими любуемся и вдруг смотрим — в кустах шевелится. Заглядываем — а там голожопые насильники подростков трахают, пытают, убивают, да еще — вот ведь сука умельцы! — назидательные проповеди им читают!

— А… а… — он уже все понял, но еще не понял, что уже все понял.

Что-то в его аккуратно подстриженной башке не срасталось. Это же происходило с еще несколькими подошедшими поближе зрелыми и в возрасте мужиками. Они доперли. Они поняли, кого мы там видели, но все еще отказывались верить в такую подляну…

— Ну само собой мы порезали этих ублюдков на куски — моя добрая улыбка заставила главного среди аммнушитов отступить на пару шагов и снова прикрыться руками — Мы их жестоко пытали — предельно жестоко! — а затем медленно перерезали их хрипящие глотки. Головы ублюдков мы доставили сюда — на суд мудрого доброго элдера, что, несомненно, осудит подобные преступления.

Рэк дернул за веревку на горловине мешка и на дорогу посыпались отрубленные головы. Котлета повторила фокус и добавила новых мячей в веселую детскую игру. Да еще и ласково улыбнулась замершей на краю зеленого поля девке, к чьим ногам подкатилась одна из голов:

— Сюда обратно не пихнешь?

Согнувшись, девка оросила все перед собой фонтаном рвоты, на миг породив радугу — на которую сама завороженно и уставилась.

Еще пару голов орк намеренно пустил по дороге так, чтобы они подкатились поближе к мужикам. Почти уткнувшись в сапог старшего, голова дядюшки Якоба, дохлого элдера, задрала мертвое лицо к облакам и радостно оскалилась, сжимая в зубах собственный член. Идея украсить подарки пришла в мой светлый разум, а выполнять ее пришлось Стейку и Котлете, для чего они ненадолго вернулись на место бойни.