– Можешь сколько угодно смеяться и упираться, но я повторю это всего раз, и больше мы с тобой к этому разговору не вернемся. Ты понравилась мне. Добрая, искренняя, неизбалованная, трудящаяся: вот такая девочка нужна моему сыну. Я достала у Лики номер Светланы и попросила заставить тебя приехать на это несчастное собеседование. Я и сына своего заставила взять в дом няню, хотя он в ней абсолютно не нуждался. Он вообще не пускал никого близко к себе, а тем более на свою территорию. Я заставила его. Я, слышишь? Все сделала я. В надежде что он, наконец, откроет свои глаза и сердце и полюбит!

– У вас в семье какое-то патологическое умение брать вину других людей на себя. У него есть своя голова на плечах и отнюдь не глупая, – покачала я головой и отвернулась, обходя Алекса, собиралась открыть дверь и сесть в машину.

– Вы ничего не знали обо мне, чушь какая-то, - прошептала себе под нос в надежде, что никто не услышит. Я уже просто не знаю, что и думать. Запуталась. Такое ощущение, что мысли собрались в один тугой клубок, и я даже начала найти не могла.

– Мне было достаточно того, что я видела. И ты ни разу не обманула моих ожиданий, – тихо сказала женщина, тем самым заставляя обернуться и посмотреть на нее. Вот ирония, оказалось, что мы с Александром стоим всего в шаге друг от друга да еще и лицом к лицу. Только вот мужчина смотрел на меня, а я изучала взглядом его мать, которая как-то резко постарела и ссутулилась под грузом вины.

– Дети полюбили тебя, даже с Даней ты нашла общий язык. А потом я поняла, что и Александр влюбился. Поняла, когда он позвонил, и мы с ним разругались, потому что сын узнал про ресторан. Произошло это только в тот день, когда ты вернулась из отпуска. Он боялся за тебя, – я перевела взгляд на мужчину, но он старательно отводил глаза. – Просил отложить мой переезд и дать тебе больше времени на подготовку. Он уволил всю охрану, когда узнал про ситуацию с Игорем. А помнишь ту зачистку среди поставщиков?

Я молча кивнула.

– Александр разорвал договора со всеми, по его мнению, ненадежными фирмами, только чтобы ты могла работать спокойно. Подумай, Даша, разве человек, который не любит, стал бы так оберегать и защищать, как делал это мой сын? Просто вдумайся, каково ему было все это скрывать от тебя? И какая была бы твоя реакция, если бы он все рассказал раньше?

– По крайней мере, это было бы честно, – сказала я, больше обращаясь к замершему рядом мужчине. Руки покалывало от желания прикоснуться хотя бы на миг, хотя бы чуть-чуть, провести по небритым щекам и...

– Честно? – усмехнулся он, приподнимая уголки губ, наконец-то переводя взгляд на меня, – а ты разве никогда не врала любимым людям ради них же самих?

Я молчала. Мне было нечего сказать.

1:1. Больнее ударить бы не получилось.

Он был прав и даже, судя по взгляду, знал, о чем и кому я врала.

– Вот и он молчал, потому что любил и боялся потерять, – закончила наш странный диалог на троих Валентина.

Женщина подошла ко мне, по-матерински сжала мое плечо, улыбнулась и направилась к машине дочери, оставляя меня наедине со своими мыслями и сомнениями. В состоянии полного раздрая.

Всю дорогу до дома мы с Алексом подчеркнуто молчали. Каждый, что называется, варился в своем котле, и только Лизка что-то весело щебетала на заднем сидении.

Переступив порог квартиры, я ощутила подступивший к горлу ком. Все вокруг дышало и жило воспоминаниями. Слишком яркими и слишком трепетными, живущими глубоко в сердце. Я чувствовала себя крайне неловко, будто снова перенеслась на несколько месяцев назад, когда мужчина только вернулся из командировки, и мы просто не знали, с какой стороны друг к другу подойти. Не знала, как вести себя, куда деть руки, глаза, да и вообще всю себя. Каждый раз, когда мужчина оказывался в непосредственной близости, по коже пробегали мурашки, а дыхание перехватывало от запаха любимого аромата.

Мы с детьми поднялись на второй этаж и устроились в детской, развлекая себя просмотром мультика и игрой в настольную «бродилку». Алекс тихо и незаметно покинул нашу компанию. Спасибо ему за это. Хотя я и старалась улыбаться, веселиться и делать вид, что все хорошо, но ни хрена хорошо не было. Мне было погано, так, как никогда. Я запуталась в своих чувствах и уже не понимала, то ли я обижаюсь на мужчину, то ли я готова простить. Хотя Александр так и не объяснил мне, что делал у Инессы, но чем дальше, тем уверенней я приходила к мысли, что я повела себя неправильно. Не дала ему возможности объясниться, просто ушла, хлопнув дверью. И от этого ненависть к себе становилась вдвойне острей.

То, что говорила Валентина, тоже засело в голове и, как дятел, стучало и стучало упреком. Уволил охрану, разорвал контракты, поругался с матерью…

Валентина была права. Во всем. Но моя вредность, гордость и упрямство порой играли со мной злую шутку.

Ближе к вечеру я засобиралась домой. Дети просили остаться, Алекс же упорно молчал, прожигая меня черным взглядом.

Правильно, сколько можно стучаться в закрытые двери. Может, он вообще плюнул уже на все это дело. На меня. Ну, нет, так нет. У него таких Даш, только рукой махни, очередь выстроится.