— Это какие например? — спросил Христораднов.

— Всё это очень секретно, и я боюсь, что не имею права раскрывать детали…

— Ладно, давай без деталей, — согласился Николаич.

— Так вот, сдача этих изделий была намечена на День Конституции, ну сами знаете, что в этих случаях бывает…

— На штурмовщину намекаете?

— Да, на неё. Кое-что в двух узлах одного из изделий не ладилось, хотя остальные три реактора вели себя вполне предсказуемо. Поэтому руководитель проекта…

— Кто он, кстати, такой?

— Мой заместитель по научной части Чемезов Василий Егорыч, очень хороший специалист, так вот — он принял решение испытать проблемное устройство на предельных режимах работы… более подробно я вам не скажу по тем же причинам…

— И что дальше?

— Дальше был неожиданный скачок мощности реактора и расплавление активной зоны. Замедляющие стержни не успели войти в направляющие по причине их разрушения.

— Что там с этим руководителем?

— Получил большую дозу вместе с тремя инженерами, сейчас в областной больнице Семашко.

— А реактор?

— На реактор опущен свинцовый купол, у нас, знаете ли, есть такие на всякий случай…

— Да, такой случай, похоже, и произошёл. А что скажете насчет возможности цепной реакции?

— Это абсолютно исключено, — с обречённым видом ответил Митенков, — реактор обложен двойным слоем замедлителей, графит с бором, температура купола в настоящее время стабильна.

— А что с другими изделиями в этом цеху?

— Цех разграничен на отдельные участки железобетонными перегородками, все переборки и двери в тот участок, где случился инцидент, были немедленно задраены, радиация в этих остальных частях совсем немного превышает норму.

— Однако совсем недавно мы с Сергеем были свидетелями обрушения чего-то очень большого на вашем заводе. Что это было?

— Это не имеет ничего общего с нашим инцидентом, — уверенно сказал Митенков, — первый конструкторский цех стоит целый и невридимый.

— Хоть одна положительная новость за сегодня, — вступил в разговор я. — И что вы намерены предпринять в ближайшее время? И не в ближайшее тоже? Есть ли риски для населения, проживающего неподалеку от завода?

Директор придвинул к себе графин, налил полный стакан и выпил его, гулко глотая воду. Потом продолжил:

— В ближайшее время надо будет вывезти проблемный реактор на спецполигон, это в Вологодской области, 450 километров отсюда. Там и будем разбираться, что с ним делать. Небольшие утечки радиации из цеха случились, во время пожара…

— От чего возник пожар? Потушен ли он на текущий момент? — задал сразу два вопроса Христораднов.

— При скачке мощности реактора выбило заглушки на соединяющих трубопроводах, оттуда выплеснулся раскалённый натрий, это лучшее, что придумали для этих целей, от него и воспламенилось то, что могло гореть, в первую очередь краска и оконные проемы… пожар был быстро потушен силами дежурной бригады.

— Хорошо, а что с рисками для населения?

— Наш завод, как вы наверно знаете, стоит в промзоне, рядом сплошные промышленные объекты, жилые дома в небольших количествах есть только на углу Сормовского шоссе и Бурнаковки с одного угла и возле кинотеатра Москва с другого… еще можно рассмотреть дома по проспекту Героев и 22 партсъезда, но по-моему это уже очень далеко. Непосредственной угрозы жизни и здоровью проживающих там я лично не усматриваю, но необходимо будет провести соответствующие замеры во всех этих местах, а затем уже принимать решение…

— А кому вообще пришло в голову размещать такое производство практически в центре большого города? — это уже я задал вопрос. — Разве нельзя было вынести его хотя бы на окраину, а еще лучше километров за 20–30 от города?

— Сергей эээ…

— Владимирович, — помог я ему.

— Да, Владимирович, решение о создании ОКБМ принималось в далёкие послевоенные годы, когда ковался ракетно-ядерный щит страны, боюсь, что вопросы безопасности населения в те годы не были приоритетными.

В этот момент я понял, что мне не давало покоя весь этот разговор, и я немедленно озвучил это:

— А давайте прокрутим плёнку, которую журналисты сняли, там в конце должно быть видно, что обвалилось на вашем заводе.

И я набрал номер Виктор Сергеича на мобильнике. Он оказался рядом, в здании горисполкома, запрос понял и пообещал принести требуемое в очень сжатые сроки. Сидим, ждём, пьём кофе, приготовленное секретаршей, а в приёмную тем временем подтянулись почти все члены ликвидационной комиссии. Через 15 минут появился Виктор Сергеич с кассетой и видеомагнитофоном (где он его взял, не знаю, да это и неважно).