– Послушай, – рассуждал Бартоломью. – Джо уехала вчера, сказав, что отправится к тетушке Уинифред. Однако заставила нас пообещать, что записку папе мы отдадим только вечером. Как она туда доберется, если не взяла ни свою, ни какую-либо другую лошадь?

Сьюзен испуганно уставилась на брата. – Джо поехала не одна, вот в чем дело, – заключил Бартоломью. – Мистер Портерхаус намеревался уехать вчера от Уинтропов? Он говорил об этом заранее?

– Нет, он собирался в спешке, сказав, что очень больна его сестра.

– Черт возьми! – воскликнул Бартоломью. – Бьюсь об заклад, Джо уехала с ним. Я ей шею сверну.

Сьюзен вскочила, округлив голубые глаза. Золотистые волосы обрамляли ее лицо.

– Джо сбежала с мистером Портерхаусом? О, Барт, конечно же, нет. Джо никогда не сделала бы ничего подобного. Она импульсивна и часто совершает необдуманные поступки, но Джо не сбежала бы. И уж тем более с мистером Портерхаусом.

– А разве не он рассказывал сестре весь этот вздор о Митфорде? И напугал ее этим до смерти?

– По-твоему, он все это выдумал? Неужели мистер Портерхаус так напугал Джо, что она с ним сбежала? О, Барт, это невозможно. Но что делать нам?

– Дай мне подумать. – Бартоломью нахмурился. – Джо не сбежала бы. На это она не способна. Но Джо самая глупая девчонка, какую я когда-либо встречал. Она, должно быть, поехала с ним к тетушке Уинифред. И это Портерхаус сбежал, а не сестра. Просто безумие, что девушки, подобные Джо, имеют такое огромное приданое. Таких, как она, всякие мистеры Портерхаусы видят без очков на расстоянии пяти миль.

Сьюзен села на кровати.

– Полагаешь, он похитил ее? Бартоломью ударил кулаком по ладони. – Портерхаус не остановился бы и перед этим. Даже если он и не увез ее в Гретну, репутация Джо все равно будет запятнана. Черт возьми? Я прикончу его своими руками. А потом придушу Джо. Я должен поехать и привезти ее, Сьюзи. Это убьет папу и дедушку.

– Ты отправишься за ними? – Сьюзен схватила брата за рукав. – Но что, если уже слишком поздно? О Джо! Бедняжка Джо? Она даже не подозревала, в какую ловушку ее заманили.

– Одевайся, – сказал Бартоломью, – и побыстрее. Проводишь меня, и пока никто не встал, придумаешь, что сказать дедушке и сестрам. Только не говори правду. Соври им, что сегодня такой чудесный день и я решил тоже наведаться к тетушке Уинифред.

– Ты без меня никуда не поедешь! – воскликнула Сюзанна. – Бедняжка Джо? Я отправлюсь с тобой.

– Не будь смешной. Ты же не переносишь долгих путешествий. После первых двух миль ты как всегда начнешь хныкать.

– Я еду, – решительно объявила Сьюзи, откинув одеяла. На ее щеках вспыхнул яркий румянец. – Я обдумаю все хорошенько по дороге и помогу смягчить ситуацию, когда мы втроем вернемся домой. О бедняжка Джо!

– Бедняжка Джо! – с раздражением повторил Бартоломью. – Подожди, пока мои руки доберутся до ее шеи. Вот так-то. Это я сделаю из нее бедняжку Джо. Одевайся, Сьюзи. Даю тебе пятнадцать минут. И имей в виду – никаких жалоб в дороге. А я пока напишу короткую записку дедушке.

– Мы поедем верхом? – спросила Сьюзен, храбро взглянув на брата. – Барт, ты выберешь для меня лошадь, которая не встанет на дыбы? Бартоломью сердито поцокал языком. – Нам придется взять старый экипаж дедушки. Другого выбора у нас нет. Уж лучше бы ты осталась дома, Сьюзи. Без тебя я доберусь куда быстрее.

– Я еду. – Сьюзи выпрыгнула из кровати еще до того, как Бартоломью закрыл за собой дверь.

Джозефина, потягиваясь, зевнула. Где же Бетти? Только она умела так осторожно будить ее: не трясла за плечи, как Барт, когда ему нужна была компания для верховой прогулки; не стаскивала одеяло, заставляя мерзнуть, как Сьюзи, когда хотела с кем-нибудь нанести утренние визиты; не кричала пронзительно в ухо и не била легонько по щекам, как Пенни и Гасси, когда желали взять ее с собой собирать полевые цветы или слушать пение птиц.

Бетти, служанке Джо, приходилось действовать хитро и ловко. Она просто открывала тяжелые бархатные шторы, и лицо ее хозяйки тут же заливал солнечный свет. Не то чтобы солнце всегда светило, но Джозефину будил и обыкновенный дневной свет.

Джо часто завидовала лондонским барышням, которым позволялось спать до полудня, а затем несколько часов посвящать своему туалету. Какая у них, должно быть, замечательная жизнь! Окажись Джозефина на их месте, она бы места себе не находила от радости.