– Как вы смеете так со мной говорить? – завопил автономник. – Сообщаю вам, что я – зарегистрированный свободный конструкт, сертифицированный в качестве разумного согласно Закону о свободной воле, принятому Объединенной администрацией нравственных стандартов Большого Вавача, и получивший полное гражданство от вавачской Гетерократии. Я почти отработал свою обязательную программу и скоро буду совершенно свободен, и меня уже приняли на курс прикладной паратеологии в университет…

– Заткни свой поганый… передатчик и слушай, что тебе говорят, – закричал Хорза, прерывая бесконечный монолог машины. – Мы тут не на Ваваче, и мне плевать, какой ты умный и сколько у тебя специализаций. Ты на корабле и будешь подчиняться мне. Или хочешь выйти? Тогда выходи и лети к херам на то, что осталось от твоего драгоценного орбиталища. Но если ты остаешься, то будешь выполнять мои приказы. Или отправишься в металлолом.

– И это весь выбор?

– Да. Воспользуйся своей сертифицированной свободной волей и решай немедленно.

– Я… – Автономник приподнялся над столом, потом снова опустился. – Гмм-м, – сказал он, – хорошо, я остаюсь.

– И буду подчиняться всем приказам.

– И буду подчиняться всем приказам…

– Отлично…

– …в пределах разумного.

– Машина… – сказал Хорза, потянувшись к своему плазменному пистолету.

– Эй-эй, приятель! – завопил автономник. – Чего вы хотите? Я ведь не робот. — В голосе его послышалась издевка. – У меня нет кнопки отключения мыслительной функции. Я не могу выбрать опцию «не иметь свободной воли». Я легко могу поклясться, что буду выполнять любые приказы, невзирая на последствия. Я мог бы даже присягнуть, что пожертвую жизнью, если вы попросите, но это было бы ложью ради собственного спасения. Я клянусь, что буду послушен и предан вам, как любой из членов вашей команды… как самые послушные и преданные из них. Бога ради, приятель, да пораскиньте вы мозгами – что еще можно требовать?

«Хитрый, мерзавец», – подумал Хорза.

– Ладно, – сказал он. – Полагаю, этого достаточно. А теперь…

– Но я должен предупредить вас, что, согласно условиям моего Ретроспективного конструкт-соглашения, Соглашения о программе обязательной отработки и моего Контракта найма, насильственное изъятие меня с места работы делает вас субъектом обязательной отработки до моего возвращения, а кроме того, вы рискуете быть подвергнутым гражданскому и уголовному преследованию…

– Черт тебя подери, автономник, – прервала его Йелсон. – Ты же не законодательство собирался изучать.

– Машина, я беру на себя всю ответственность, сказал Хорза. – А теперь – затк…

– Надеюсь, вы надлежащим образом застрахованы, пробормотал автономник.

– …нисъ!

– Хорза? – обратилась к нему Бальведа; он повернулся к ней, испытывая чувство облегчения. Глаза ее сверкали. Она снова облизнула верхнюю губу, потом опустила взгляд на столешницу. – А как насчет меня?

— Понимаешь, – медленно сказал он, – мне приходила в голову мысль и тебя спустить в вакуум-провод…

Он увидел, как Бальведа напряглась. Йелсон напряглась тоже, повернувшись на своем кресле лицом к нему; пальцы ее сжались в кулаки, рот приоткрылся. Хорза продолжил:

– Но от тебя еще может быть кое-какая польза. Ну и… можешь называть это сентиментальностью. – Он улыбнулся. – Но тебе придется быть паинькой.

Бальведа подняла на него глаза: в них была надежда, но также и боль, свойственная тем, кто не хочет слишком быстро проникаться надеждой.

– Надеюсь, ты поступишь так, как говоришь, – тихо сказала она. Хорза кивнул.

– Поступлю. В любом случае, я не могу просто так избавиться от тебя, прежде чем узнаю, как, черт возьми, тебе удалось спастись с «Длани Божьей».

Бальведа расслабилась и глубоко вздохнула. Когда она рассмеялась, смех прозвучал мягко. Йелсон ревниво смотрела на Хорзу, продолжая барабанить пальцами по столу.

– Йелсон, – сказал Хорза, – я прошу тебя и Доролоу увести Бальведу и… раздеть ее. Возьмите ее скафандр и все остальное. – Он знал, что все смотрят на него. Брови Бальведы взметнулись вверх в наигранном недоумении. Хорза продолжал: – Я прошу вас взять медицинские приборы и сделать ей все возможные тесты, пока она будет раздетой. И обязательно убедитесь, что у нее на коже нет никаких потайных клапанов, имплантов или протезов. Используйте ультразвук, рентген, ядерно-магнитные резонаторы и все, что у нас есть. Когда закончите, найдите ей какую-нибудь одежду. А ее скафандр сбросьте в вакуум-провод вместе с любыми драгоценностями и другими личными вещами любого вида и размера, какими бы невинными они вам ни казались.

– Может, ты еще хочешь, чтобы мы ее вымыли, умастили, одели в белые ризы и посадили на каменный алтарь? – язвительно спросила Йелсон.

Хорза покачал головой.

– Я хочу, чтобы у нее ничего не осталось – ничего, что может являться оружием или превратиться в него. Последнее изобретение Культуры для Особых Обстоятельств включает штуковину, которая называется мнемоформа: она может выглядеть как значок или медальон… – Он улыбнулся и посмотрел на Бальведу, которая сухо кивнула ему в ответ. – Или что-нибудь в этом роде. Но стоит что-нибудь с ними сделать – прикоснуться в нужной точке, намочить, сказать определенное слово – и они превращаются в коммуникатор, пистолет или бомбу. Я не хочу рисковать и иметь на борту что-нибудь опаснее самой госпожи Бальведы.