Из Североморска прибыла комиссия из флотских специалистов. Они-то и установили, что потек сварной стык одной из ванн биозащитного бассейна. Незадолго до беды строители рванули аммоналом скальный грунт неподалеку. Сотрясения почвы оказалось достаточно, чтобы лопнул шов. Утечка охлаждающей воды, в которую были погружены чехлы с отработанными сборками, воды, ставшей радиоактивной с гамма-фоном до полутора рентгенов в час, поначалу казалась небольшой - до 30 литров в сутки. Но уже через месяц-другой в ручей, бежавший окрест, стало выливаться из поврежденной оболочки до 100 литров в день. Вода в нем "зафонила": 3х10 в минус седьмой степени кюри на литр. Не исключался и более мощный - залповый - выход охлаждающей воды из бассейна. Тогда в здание № 5 было бы просто не войти. Уровень излучения поднялся бы в сотни раз.

Так в феврале 1982 года Северный флот был поставлен перед угрозой серьезной экологической катастрофы, если не сказать большего. К сентябрю радиоактивной воды из бассейна убегало уже около 30 тонн в сутки. Возникла опасность оголения верхних частей, хранящихся сборок. Если бы речь шла только о радиоактивном заражении местности, это было бы полбеды. Но внимательный осмотр здания № 5 показал, что на дне бассейна образовался завал из сорвавшихся с цепей чехлов. Цепи, на которых они висели, ржавели, обрывались под солидной тяжестью, и на дне образовалась целая баррикада.

– А в ней могла образоваться критическая масса?

– Могла...
– раздумчиво отвечает мой собеседник.
– Еще как могла, со всеми вытекающими последствиями в виде цепной реакции и неминуемого тогда ядерного взрыва. И где - в заливе, на другом берегу которого стояла целая флотилия атомных подводных лодок...

Тогда ещё мир не знал слова "Чернобыль", как не знал он и названия губы Андреева. Но чернобыльская авария - ничто по сравнению с тем, что могло разыграться на берегу глухоманного фиорда. Ядерный взрыв вблизи границы с Норвегией и Финляндией мог нанести непоправимый ущерб этим странам. О жителях Кольского полуострова и говорить не приходится.

Не было и нет на планете Земля более насыщенного ядерными материалами места, чем Кольский полуостров: тут и флотилии атомных подводных лодок, и атомные ледоколы, и ядерные арсеналы, хранилища и могильники радиоактивных отходов... Историки говорят, что в древние времена здесь процветала цивилизация гипербореев. Она погибла, считают они, в результате какого-то чудовищного катаклизма - возможно, сверхмощного ядерного взрыва. История повторяется. Или же собиралась повториться в конце ХХ века нашей цивилизации...

Она бы и повторилась, если бы в России не было таких офицеров, как капитан 1-го ранга Владимир Булыгин... Именно ему предложили возглавить аварийно-восстановительные работы. К тому времени Владимир Константинович был одним из самых опытных радиохимиков в советском флоте. За спиной выпускника Бакинского военно-морского училища были уже и дезактивационные работы на первом советском атомном подводном ракетоносце К-19 после серьезной аварии с ядерным реактором, и десятки перезарядок активных зон на подводных атомоходах, и создание уникальных установок для очистки радиоактивной воды...

– Мне сказали: эта работа займет 15 лет. Я ответил: или мы сделаем это за год, или ищите другого руководителя.

Для начала решили заделать трещину. Но как её обнаружить? Предложили спустить в бассейн водолаза, который бы и нашел место лопнувшего стыка и заделал его. Я сказал: "Если так, то дайте мне ножницы для стрижки овец и я сам обрежу водолазу шланги - чтоб не мучился потом парень от схваченных доз". Водолаза отменили.

Работы в Андреевой губе шли в два этапа: в 1983-1984 годах и в 1989 году. Всего надо было выгрузить более 1000 чехлов (7000 урановых сборок). И не просто выгрузить, а перегрузить, упрятать лучевую смерть в более надежное хранилище, чем бассейн с водой. Такое место нашли неподалеку от здания № 5 - в полузаглубленной емкости для сбора жидких радиоактивных отходов. В свое время её не успели пустить в дело, теперь она оказалась как нельзя кстати. Самое главное - чехлы в ней разнесены на достаточное расстояние, так что цепную реакцию вызвать довольно сложно.

Булыгин вовсе не походил на супермена, которому все нипочем. Широкоплечий и улыбчивый, с манерами скорее преподавателя словесности, нежели наставника из учебного центра атомщиков, ликвидатора ядерных завалов. Не могу представить себе этого седоватого - в очках - человека, хватающего голыми руками урановую сборку.

Это была самая настоящая Зона, ставшая явью, из романа братьев-фантастов. Как это ни грустно, но мы и в самом деле родились, чтоб сказку сделать былью.

Булыгина можно было бы назвать сталкером. Но роль его в Зоне была гораздо сложнее, чем назначение гида-проводника. Он не приспосабливался к Зоне, а переделывал её, уничтожал в ней те злые силы, которые зародились и вызрели в бетонном подполье.

– Работали так, - рассказывает Булыгин, - сменная бригада поднималась в технологический зал и укрывалась за штабелем бетонных плит и свинцовым щитком с оконцем, как в рентгеновском кабинете. Оттуда поднимали тельферным краном чехол из бассейна. Потом выбегал такелажник и быстро - на все про все 60 секунд - пытался перецепить поднятый чехол с урановыми сборками в захват перегрузочного устройства. Если он не успевал этого сделать, значит, немедленно убегал в укрытие - за свинцовый козырек и его тут же подменял другой боец. Он тоже должен был управиться за минуту, чтобы не схватить "дозу".