Он совершил ошибку, придя сюда в таком неуравновешенном эмоциональном состоянии, как сегодня, когда вдруг ему захотелось явиться к ней. Это желание возникло так спонтанно, что даже показалось, может это предчувствие и что-то изменилось в ее состоянии и, по приезду, врачи оповестят его об улучшении. Но этого не произошло и тлеющая надежда, вновь окуталась мрачной тенью. Но остался совсем крошечный слабый огонек, который погнал его в палату и теперь оборвав последнюю нить, за которою он уцепился, думая об изменении во время его визита, загасили и этот, едва мерцающий луч.

– Махиру, это ты?

Шинья, вздрогнул и поднял взгляд. Его мать взирала на него сверху вниз, стеклянный взглядом, будто сквозь него.

– Нет, мама, это я Шинья, ты помнишь меня? – взгляд Хиираги наполнился волнением, ведь она заговорила. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как она произнесла несколько слов.

– Это я, твой сын. Мама, ты слышишь? Я здесь, с тобой, – он коснулся рукой ее щеки, заглядывая в тусклые глаза.

– Ты пришла, – в отсутствующем взгляде внезапно возникла любовь и благоговейный трепет перед любимой девочкой. Она не видела сына, пытающегося достучаться до ее сознания, все, что было перед ее глазами – это девочка с длинными пепельного цвета волосами, гордая и независимая, всегда чётко знающая чего она хочет добиться в жизни. Уверенный, гордый, но показывающий, что она умеет любить, взгляд карих глаз.

– Я так ждала, что ты придешь. Я знала, что ты не бросишь меня одну, когда все обо мне забыли, – она с нежностью взирала на парня, поглаживая его по макушке. И его до глубины ранили ее слова, даже сказанные в таком состоянии.

– Мама, пожалуйста, очнись, – на глаза наворачиваются слезы, а слова застряют в горле. Горький ком мешает произнести что-либо, попытаться донести до чужого сознания мысль, что никто не забыт, и они с отцом по-прежнему любят ее и ждут этого дня.

– Мама, глянь на меня, – умоляюще смотрит в серые глаза Шинья, – это я. Вспомни, вспомни меня. Я же твой сын, неужели ты не узнаешь меня.

– Махиру? – она словно не верит тому, что видит, что-то меняется в ее взгляде, он становится растерянным и испуганным.

– Нет, Махиру нет. Здесь я, Шинья, твоя младший ребенок, мама, – Хиираги сжимает ее руку в своей и смотрит прямо в глаза с надеждой, увидеть в них ответ.

– Махиру, – ее взгляд постепенно тускнеет, рука опять ложится на колени. Она снова погрузилась в свой мир, недоступный пониманию обычного человека.

Парень, шмыгнув носом, поднял на нее печальный взгляд и, чувствуя, что еще пару минут в этом кошмаре и он точно не выдержит, решил уйти.

– До свиданья, мам, – он легко поцеловал ее в щеку и, шепнув «Я люблю тебя, я обязательно приду к тебе еще», поднялся и тут его взгляд остановился на двери, за которой стоял мужчина средних лет с тяжелым взглядом.

Поглядев себе под ноги, на секунду словно растерявшись, Шинья уверенно пошел к выходу.

– Привет, пап, – оказавшись вне палаты, произнес он. – Ты к маме?

– Разумеется, – кивнув, проговорил Тэнри, – почему ты не предупредил, что собираешься приехать, сходили бы вместе?

– Не знаю, я не собирался, вышло случайно, – глухо произнес Шинья.

– Вижу, тебе тоже поделиться нечем, – тяжело вздохнув, мужчина обратил взгляд на супругу.

– Абсолютно, – Шинья тоже поглядел за стекло. – Врачи сказали…

– Я уже слышал, – не дал договорить ему Тэнри и Шинья не стал продолжать, еще раз повторять эти вещи вслух, не было желания, тем более, когда отец и так об этом уже знал.

– Хоть ты уже и попрощался, но не составишь мне компанию? – осведомился старший Хиираги, но Шинья отрицательно покачал головой.

– Прости, пап, не в этот раз. Я должен идти.

Мужчина не стал его уговаривать, видя его напряжение и разбитость.

– Тогда может ты подождешь меня и вместе поедем домой, пообщаемся? – спросил Тэнри.

– Нет, я лучше поеду к себе, – поспешил отказаться парень.

– Понимаю, тебе тяжело быть дома, – безрадостно отозвался тот.

– Нет, дело не в этом, – возразил Шинья, не хотелось обижать отца, но и поехать сейчас домой было чем-то невозможным для него, а потому он произнес: – Мне еще на работу сегодня. Я обязательно приеду к тебе в выходные, но сейчас не могу.

И это не было совсем враньем, он действительно отпросился на день, но пообещал, что, если сможет, приедет после обеда, однако выполнять это обещание, теперь уже и в мыслях не было.

Отец понимающе кивнул и, распрощавшись перед палатой, каждый направился своей дорогой.

Сидя за кухонным столом, Шинья пил чай и невидяще глядел перед собой, когда туда же вошел Глен, с полчаса назад как вернувшийся домой.

– Шинья, – он прошел и сел рядом на стул. Хиираги не обратил на его оклик ни малейшего внимания, с головой уйдя в свои мысли.