От «А» до «Я»
вернуться

Бастраков Владимир
Шрифт:

4

Ты не меня, грустя в воспоминаньях,Зовёшь в ночи из памяти своей,И не имеет больше содержаньяТот мир твоих давно ушедших дней.И я живу, былого не тревожа,И возвращаюсь молча столько летВ свой мёртвый дом, где сотни жизней прожилЯ за одну. И где меня уж нет.Нет, мне не сорок, мне давно за двести,Я два столетья бросил на весы,И, просыпаясь где-то в новом месте,Я запускаю заново часы.Размытый временем, растерзанный пространством,Теряю связь событий и времён,Как будто злою волей иль шаманствомЯ из иного мира принесён.Там было поле, роща, зелень лета,Закат в окошках деревенских хат…А здесь снега и холодом одеты,Пусты глазницы каменных громад.В том мире я босой ходил по травам,И плыл в закаты белый теплоход,Принадлежали мне тогда по правуТвоя любовь, тепло твоих забот.Но как в кино, где смена эпизодаВдруг обрывает временную нить,Исчез тот мир… Иное время годаСпешит снегами мир тот заслонить.Я знаю: ты ни в чём не виновата.И нет на мне, увы, большой вины.Виновных нет. Есть только боль утратыИ мёртвый холод вечной тишины.Есть этот мир, где так светло и пусто,Где всё как будто снится наяву,И где со всем своим большим искусствомЯ только притворяюсь, что живу…

«Ну вот, подписан приговор…»

Ну вот, подписан приговор,И срок уже определён.И, словно выстрелом в упор,Я этим сроком пригвождён,За этим сроком кончен бал,Погаснет тихо в зале свет —Я отшумел, отвоевал,И вот меня уж больше нет.А мне по росе бы бродитьИ снова встречать бы рассвет,А мне бы смеяться, любитьИ песни допеть бы куплет.Но не допев, не долюбив,Не досказав последних слов,Уйду туда, где, всё забыв,Я не увижу даже снов.И на карниз выходит путь,Но обрывается карниз,И мне назад не повернуть,Таков, увы, судьбы каприз.А мне бы взлететь в облакаИ лёгкою птицей парить,Мне крылья дала бы строка,Чтоб новые песни творить.Но я не бог и не могуПродлить свой срок, короткий срок,Теряю силы на бегуВ загоне дел, в обрывках строк,И каждый миг мой неспростаЗажатый в горле комом крик,Но… Суета, всё суета.Как краток срок, как долог миг.И к чёрту послав все дела,Любуюсь ромашкой простой,Лишь только б ромашка цвелаЗа этой пустой суетой.А мне уж не взять, не отдатьЕё лепестков нежный цвет…К чему понапрасну гадать,Мне песни допеть бы куплет…

«Мои последыши останутся ль на свете…»

Мои последыши останутся ль на свете,Когда меня уже не будет на земле?Мои последыши – стихи – шальные детиНапомнят ли кому-то обо мне?Быть может, кто-нибудь уронит вздох невольныйИ чуть грустнее станет чей-то взгляд…Ну что ж, с меня и этого довольно —Ничто не в силах мы вернуть назад.И никого из тех, кто нас покинул,В свой дом, увы, нам не дано вернуть.Холодный ветер подгоняет в спину,Метель заносит пройденный мой путь…И незаметно хлопоты и годыМеня из вашей памяти сотрут.Ни улицы простой, ни пароходаБезвестным именем моим не назовут.Что пароход? Лишь мёртвое железо.Иль улица – домов унылый строй,Где даже тот, кто абсолютно трезвый,Не может угол свой найти порой.Нет, мне не жаль, что я судьбой великойБыл обойдён беспечно стороной,Уйду как все – безвестный и безликий,Всё справедливо в мире под луной.Но, может быть, не всё со мной исчезнет,Не всё бесследно превратится в прах?Не помним мы имён пропевших песню,Их души живы в музыке, в стихах…И, может быть, под чьим-то грустным кровомМоей души частица будет жить,Чтобы строкою иль созвучным словомБоль одиночества чужого разделить,Стать сопричастницей душевного прозренья,В чужой душе открыть родник живойИ удержать кого-то от презреньяК чужой печали, горести чужой.И может быть…Но, Боже, понапраснуЗачем надеждой тешиться пустой?Давно и так уж всё предельно ясноИз нашей жизни буднично-простой.В ней сотни дел, событий – миллионыИ миллиарды слов и разных лиц,Средь них заблудятся, забудутся, утонутМои слова с блокнотовских страниц.Я их сбирал по крохам у дороги,Порой у тихой осени просил,Но душ чужих я обивал порогиНапрасно с ними из последних сил.Уже тогда никто их не услышал.А может, просто слов я не нашёл.Иль слишком поздно на дорогу вышелИ век давно мой без меня прошёл.Мои последыши останутся ль на свете,Когда я сам уйду в немой тоске?Мои последыши – мои шальные дети,Штрихи теней на сохнущем песке…

XI. Путешествие. II

Май 1987 – май 1988

«Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след…»

Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след —Всё тревожит меня непонятной тоской.Я бродяга в душе. В сорок прожитых летУспокоиться мне б, только где мой покой?Всё грущу, всё ищу, а чего? Не понять.Может, новых дорог, может, встречи такой,Чтобы разом забыть всё, от сердца отнятьИ тогда обрести долгожданный покой.Не один я такой. Средь мирской суетыВечно ищет чего-то смешной человек.Но я знаю давно, что пусты те мечты —Никому не дано знать покоя вовек.Но тогда ж почему в сорок прожитых лет,Словно в юности, нынче далёкой такой,Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след —Всё тревожат меня непонятной тоской?..

«Собаки брешут под окошком…»

Собаки брешут под окошком —Беззлобно пуст в ночи их лай.Мурлычет в изголовье кошка,И за окошком – месяц май…Да, месяц май. Пора цветенья.Так что ж так грустно на душе?Иль я устал от невезеньяИ ничего не жду уже?Но невезенья нет в природе,Как нет трагедий, глупых драм,И получается, что вродеВсё это выдумал я сам.В природе всё гораздо проще,И свод её законов строг —Отзеленев, желтеет роща,Всему свой срок,Всему свой срок.В свой срок приходят к нам метели,И в срок – капели перезвон,Природа жизнь свою не делитНа пробуждение и сон.И нет ни боли, ни печали —Все перемены хороши,Природа равно всё встречает,Ведь у природы нет души.Лишь мы душой своей искусноЕй настроение даём,Свои приписываем чувстваИ песни ей свои поём,Ища созвучья в жёлтых листьях,В дожде, играющем пассаж,Всегда своей рисуя кистьюВ душе любой её пейзаж.А потому весну ли, осень,Как хочешь, так и принимай…Ночное эхо лай разносит,И за окошком месяц май…

«Дальше, мимо!..»

Дальше, мимо!Кони вскачь!Дыбом гривы,Ветра плач,Вёрсты, вёрсты,Мимо, прочь!Ах, как простоМчаться в ночь!Заунывный стон дороги,Беспредельная тоска,Стонут кони, стонут дроги,Стынет кровь, дрожит рука.До последнего предела,Словно лука тетиву,Рву я вожжи озверело,Губы в кровь коням я рву.Дальше, мимо!И кнутомВдоль по спинам!ЛоскутомЛяжет липкоСлед хлыстаОт загривкаДо хвоста.Что ж вы, сволочи, ползёте,Иль я мало вас хлестал?Вижу – кони на излёте,Я своих коней загнал.Но не верю в то, что вижу,И гоню коней пращу!Ненавижу, ненавижуВсё, что жадно так ищу!Дальше! Мимо!Ласка рукНестерпимаСтала вдруг!НедоступнаНежность губ,Я преступноРезок, груб!И себя уж не понять мне,Всё смешалось, как во сне, —И молитвы, и проклятья,Помогите, кони, мне!Вывозите, выноситеВ стоне бешеных копыт!Не тяните, пощадите,Я по горло этим сыт.Бросьте в ноги годы, вёрсты,Заслоните эту ночь!Ах, как просто, было б простоОт тебя умчаться прочь…Дальше… Мимо…Кони вскачь…Ветер в гривах…В ветре – плач…

«Десять километров высоты…»

Борт самолета Львов – Горький

Десять километров высоты,Подо мною гряды облаков…Я лечу, лечу к тебе, а тыТак же бесконечно далеко.И напрасно тыщу восемьсотВёрст промчится лёгкий самолётик —Не достигнуть мне твоих высот,Не догнать тебя в твоём полёте.И в конце далёкого путиНи на шаг к тебе не стану ближе…Не спеши, мой самолётик, опустиСтрелы крыл своих серебряных пониже.Что напрасно звать тебя, кричать,Если ты в ответ всегда молчала…Может быть, придёшь меня встречать?Может быть, начнём с тобой сначала?

29.8.87

Деревня

2.10.87–17.10.87

1

Уеду в деревню глухуюОт всех своих бед и забот,Уныло запью, затоскую,Повешусь на створе ворот.А может быть, и не повешусь,А сопли утру рукавом,Похмелье сгоню и утешусьТабачным синюшным дымком.И дальше, презрев все невзгоды,Устрою нехитрый свой бытИ так проживу тихо годы,Людьми и Всевышним забыт.И жизнь пробежит незаметно,Как будто меж пальцев вода,Берёзкою тихою, светлойОкончится дней череда.Уеду, уеду, уеду! —Твержу я в стотысячный раз —В субботу, в четверг, даже в среду,А лучше – уж прямо сейчас.Вот только лишь надо собраться,Привычно вещички сложить,Лишь только решиться, поднятьсяИ… жизни остаток дожить.Уеду, уеду, уеду,Загину в треклятой глуши,Покоя хочу напоследок,Покоя усталой души.Дошёл до предела, до точки!Да толку что в стонах моих?Растут две берёзки – две дочки,Куда же я денусь от них?Вот так и живу.Ну так что же?Чего уж о чём-то тужить,Надеждою сердце тревожа,Осталось одно лишь – дожить…