Хватились меня утром, во время разнарядки. Сначала никакой паники, просто меня надо было найти, в каком это я вагончике задрых. Но часам к девяти забеспокоились и объявили-таки спасательную операцию. Кто-то меня видел на месте около техники, кто-то на складе. В общем, поняли, что я в лесу. Прочесали близлежащие кущи и на том застряли. Настоящих-то таежников не было, мы все из города.

Вот тут наш мастер и вспомнил о Чапе. Был такой старичок-лесовичок в километрах двух-трех от вахтовки, на заимке. Вообще-то он сельский, деревенский, но в поселке жил редко, все больше тайгу уважал. Там и жил почти постоянно, только за охотничьими припасами в поселке объявлялся. Вообще-то этот самородок – отдельная история, как нибудь расскажу. Даже его настоящего имени никто не знал. Чапа и Чапа.

Так вот, отправили к нему трелевочник, (это такой трактор на гусеничном ходу, незаменимая вещь в тайге). Привезли, объяснили проблему: мол, затерялся шкет где-то, надо бы найти, пока не сгинул совсем.

Старичок сделал знак, чтобы заглушили технику, да и остальные примолкли, послушал с полминуты и сказал:

– Да вон там ваш орелик, где-то с пол версты будет.

В общем, нашли меня еще спящим на ветках у ствола молоденькой березки, сняли, отчехвостили, хорошо хоть не побили. И целых две недели был я на хозяйстве, картошку чистил, да технику заправлял. Только в следующую вахту мастер решил, что хватит мне прохлаждаться, пора и поработать.

А самое интересное, разговор был у меня с Чапой. Денька через три пришел, картошечки позаимствовать. Присел около меня, (я как раз ее чистил), закурил самокрутку и спросил:

– А чего это тебя на дерево потянуло ночью-то?.

– Так ведь ночь, медведи всякие, волки, – отвечаю. Он аж закашлялся, смеясь:

– Вы своими моторами всю живность за двадцать верст разогнали. А ежели какой медведь и разнюхал бы о тебе, так ты ему в самый смак оказался бы. Кусочек мяса на палочке!

– Это шашлык, что ли? – блеснул я эрудицией.

– Вот вот, шашлык и есть, гы-гы-гы.

На заре перестройки, когда союз еще не развалился, но рубль уже вошел в крутое пике, а мечта о квартире превращалась в нечто заоблачное, довелось мне побывать в командировке в славном городе Курске.

Предыстория такова. На плодоконсервном заводе, в селе городского типа Белые Воды, работали специалисты из Швейцарии по установке и запуску линии яблочного концентрата Unipektin. Хорошо работали, быстро и качественно. Но их было всего четверо, а сроки были сжатыми. И вот на помощь им и определили нас, бригаду монтажников с тем, чтобы проложить для этого оборудования кабельную продукцию с подключением ко всем электроприводам и приборам. Дело для нас привычное, кабели и провода есть, схемы есть, никто не мешает и не подгоняет. Единственно, пришлось повозиться с требованием Фрица (их старшего инженера, бригадира по-нашему) обеспечить обязательную аккуратность с надлежащим оформлением произведенной работы (бронерукава, уплотнения, поводки заземления, маркировка, оконцовка и т.п.). Для нашей повседневной работы это было не столь обязательным. В общем, мы за рабочую неделю управились и перешли к своему объекту (мы так же работали здесь субподрядчиками).

Через некоторое время меня вызывает директор завода, как старшего бригады. Ну вот, думаю, опять очередные претензии, опять разборки. Но нет. Но , нет, стоит Фриц, весь сияет, трясет мне руку и говорит:

– Впервые на моей памяти линия Unipektin запустилась сходу, без единого замечания. Нет, в себе и в своих работниках я уверен на все сто, боялся одного – проблем с вашей работой. Но не в этот раз. Я просто восхищен…, – ну и т.д. и т.п.

Но, как только я намекнул ему, что материальная благодарность как-то предпочтительнее, чем моральная, он тут же поскучнел и перевел стрелки на директора – мол, ему виднее. В общем, буржуй он и есть буржуй. С Морозовым (фамилия директора) я даже не попытался продолжить разговор на эту тему, зная о его прижимистости на горьком опыте. Он даже с готовой работой и с актом приемки, им же подписанным, задерживал оплату на неделю-другую. Хотя понять его не трудно, рубль дешевел каждый божий день.

Ну и забылась эта история. Но вот где-то через пару месяцев, подходит ко мне член нашей бригады, Федоров его фамилия, и говорит:

– Ты знаешь, звонил мне вчера Фриц. Приглашает на работу в Курск, там тоже Unipektin строят. В общем, я бы поехал, но у меня проблемы семейные, сейчас не могу. Ты как? А то неудобно, столько напрашивался.

Надо сказать, что это самый жизнерадостный и веселый член нашей бригады. Он и общительный, и хлебосольный и вообще душа любой компании. И Фриц у него в гостях был, поэтому он только Борин телефон и знал.

– Да там всего работы на неделю, шестьдесят баксов в сутки платят, а мы с ребятами тебя перед начальством прикроем, если что. Потом, если не жалко, поляну накроешь, – уговаривал меня Боря. В общем, ломался я не долго.

Поезду туда, в Курск, описывать не буду. Все обыденно, два поезда, одна пересадка в Самаре. В общем, рутина.

Итак, прибыл я город Курск, встретились, поговорили. Первым делом Фриц предупредил меня об оплате: шестьдесят долларов день, и никаких премий и прочего. Он у нас пробыл хотя и не долго, но хорошо уяснил для себя наш южный вариант с нашим менталитетом. И еще, никаких контактов с официальными органами, т.к. он платит мне из своего кармана и лишние разговоры ему ни к чему. Я был не против, поэтому с утра приступил к работе.

Бригада была та же самая, что и у нас, так что никаких особых трудностей не было. Работа тоже привычная, только делать ее приходилось одному, поэтому естественно, медленнее. Но меня никто и не торопил, у всех своих дел предостаточно. Работа, обед, работа. А обед… До сих пор вспоминаю, как я его полюбил. Особенно в поезде, на обратном пути. Но об этом позже.

Через неделю подъехала жена Фрица и кое-что мне рассказала о невиданной щедрости своего мужа. Оказывается, фирмой предлагалась ему помощь в виде дополнительного специалиста, но рабочая сила в Швейцарии – дорогая вещь. А по условиям контракта все денежки с накладными расходами заранее обговорены и прописаны. Все остальное – за свой счет. Вот тут-то капиталист Фриц и вспомнил нашу неоценимую услугу, за которую он даже копейки не отдал. Все организовал Морозов в виде шефской помощи. Отсюда и ножки растут. Впрочем, от того? что я узнал, никаких вытекающих не было. Шестьдесят баксов в день в то время не везде заработаешь.