— Не белая я Кость. Про старинные ордена, историю Отечества плохо знаю. Я вообще ничего про ордена и медали не ведаю. Мне их не дают. Но как и какими жабрами дышит вся эта богема приблатненная — уж как-нибудь просеку. Ну что, про «бриллиантовое дело» досказывать?

— Будь добр.

— Так бы и гоношились бриллиантщики при помощи всяких «современниковских» барыг, если б в марте 1971 года не повязали на таможне в аэропорту гражданина Глода. Творческий, заметь, таможенник присмотрелся к кольцу на руке этого гражданина. Оно почему-то было повернуто бриллиантом внутрь ладони. Взялись перстень досматривать. Оказалось, что он поддельный и служит футляром для большого бриллианта в два карата! Занялся этим КГБ, и уже в июле взяли восьмерых бриллиантщиков с тем начальником цеха. А в ходе расследования арестовали пару десятков обвиняемых, да сотню человек пустили свидетелями. Нитка от них потянулась в Армению. На том материале художественный фильм потом сняли. Это было самым крупным хищением в семидесятые годы. Изъятыми бриллиантами заинтересовался сам Андропов. Руководители союзного КГБ собрались лично осмотреть эти сокровища. Видишь, чем еще легендарен театр «Современник»?

— Внушительно.

— Давай удить, Гена. Имей в виду: ближайшие после преступления дни дают наибольший эффект раскрываемости. Я вот еще думаю: с какого бы края агентурно внедриться в круги театральной общественности? В «Современник» — то я пойду опером. Но надо б где-то богемно поболтаться — как своему. Где самая мощная театральная тусовка?

Гена подумал и сказал:

— Когда-то была в ВТО — Всероссийском театральном обществе, в здании на углу Пушкинской площади и улицы Горького, там и ресторан славился. А после перестройки организовали СТД — Союз «театральных деятелей». Но я ничего не знаю об этой организации.

— О! — воскликнул Кострецов, — мне уже понравилось: «театральных деятелей». На Чистяках одних театральных деятелей другие чистят. В таком «союзе» необходимо побывать.

После разговора с Геной Кострецов еще посидел за столом, просматривая список угнанных от театров автомобилей. Потом направился к «Современнику».

Капитан прошел через белую колоннаду здания и двинулся по пустынным в этот дневной час коридорам к кабинету администратора театра. Открыв дверь, увидел за столом пожилую, ярко накрашенную дамочку.

— Добрый день, — сказал он, показывая удостоверение, — как дела на криминальной сцене?

— Это вам лучше знать, — ответила та, не поддержав шутливого тона капитана. — Ваши сотрудники тут круглыми сутками болтаются.

Кострецов сел в кресло, обвел взглядом помещение.

— Отбой, теперь я в основном этими происшествиями буду заниматься. Надо осмыслить случившееся, подумать.

— Разве?! — с надрывом осведомилась дамочка. — Но ведь анекдот о другом гласит.

— Какой анекдот?

— А сидели двое перед банановым деревом: обычный человек и милиционер. Стали спорить, как лучше бананы достать. Обычный-то говорит: «Надо подумать». А милиционер: «Надо прыгать», — и давай изо всех сил к бананам подскакивать. Кое-какие он ухватил. А обычный подумал и сообразил, что лучше палкой действовать. Нашел ее и сбил себе много бананов. «Видишь, — говорит он милиционеру, — лучше сначала подумать». А милиционер, знай, скачет да кричит: «Не надо думать, надо прыгать!»

Капитан от души рассмеялся:

— Отпрыгались. Театр так чисто проутюжили, что приходится соображать. А вы, раз такие анекдоты рассказываете, наверное, уже давно думаете. Так не будет ли каких-нибудь подсказок? Советов больше не надо.

Дама достала из длинного портсигара тонкую сигарету, закурила и пустила дым вверх еще не потерявшими упругость губами, и так огненными от помады.

— Да что ж я могу капитану милиции подсказать? Своих театральных назубок знаю. Но не сами ж они у себя крали.

— Особенно неприятна история с орденами генерала Рузского, — заметил Сергей.

— О да! — озабоченно подняла выщипанные дуги бровей дама. — Какую ошибку мы сделали, что из его коллекции взяли. Зрителю-то, в принципе, все равно, что за бирюльки на актерах.

— Эти бирюльки были самым дорогостоящим в вашем театре.

— Да как сказать, — небрежно повела глазками дама. — Генерал все равно продавать эти ордена не собирался. А вот ценности, которые у актеров украли, придется им восстанавливать на последние гроши.

— Ну да, — невозмутимо продолжил Кострецов, — например, угнанные иномарки требуется компенсировать немедленно. Был «опель», а теперь, может, БМВ взять. Эта модель во всех отношениях поприметнее.

— В каких это — всех?

— Например, если снова угонят, легче искать.

Дама зло рассмеялась.

— Вы, пожалуй, разыщете! А знаете, каким пґотом все это актерам достается?

— Знаем, замучили этими объяснениями по телевидению. Так кто из нас мученики искусства?

Дамочка раздражилась так, что сквозь пудру на щеках проступила их природная краска.

— Вы что, издеваться сюда пришли?! Еще анекдотами про милицию попотчевать? Не вам над людьми искусства трунить! Уж более смехотворной фигуры, чем малограмотный продажный современный милиционер, в нынешнем общественном театре не существует!