Кровь ударила на скатерть фонтаном. Вадик выдернул нож, отступил немного и нагнул голову Вахтанга, умирающего с хрипами и клокотаньем, к столу, чтобы не забрызгать себе ноги. Он проделал это ловко, как ветеринар над корчащимся в агонии животным.

Сонька и Нюська окаменели.

Вадик подождал, когда из мертвеца более-менее стечет кровь, и скинул тело со стула. Труп Вахтанга шмякнулся на ковер.

— Спокойствие, девочки, — ровным голосом скомандовал Вадик.

Нюську затошнило, она зажала рот ладонью.

— Иди проблюйся, — бросил ей Вадик, снимая пиджак для свободы движений и склоняясь над трупом.

Он присел на корточки и стал выкалывать Вахтангу глаза.

— Вадя, — жалобно попросила Сонька, — можно и мне уйти?

— Сиди, — трудясь, сказал Вадик. — Пересядь на диван, чтобы я тебя видел.

Сонька встала, прошла к дивану, стоящему рядом с местом расправы над Вахом, и плюхнулась на него.

Вадик косо взглянул на нее и приказал:

— Сними юбку и блузку.

Та суетливыми пальцами стащила с себя одежду, оставшись лишь в поясе-чулках.

Лицо Вадика конвульсивно подергивалось, судороги бледного пятна лица под слипшимися волосами корежили его лоб, переносицу и подглазья в такт ударам, которые Вадик наносил ножом по лицу Вахтанга. От усилий у Вадика на спине открылась рана и расплылась кровавым пятном сзади на рубашке.

— Иди ко мне, — пересохшими губами выдохнул он.

— Как?! — не поняла его Сонька.

Вадик расстегнул брюки, приспустил их вместе с трусами и встал на колени.

— Бери у меня в рот.

Он так же содрал брюки с мертвеца, обнажив его гениталии, и воткнул в них нож.

Сонька подползла к Вадику на карачках, дрожа от ужаса и омерзения.

— Бери! — крикнул Вадик.

Член у него отлично, ломово стоял, чего Сонька никогда не видела. Она вобрала его в губы.

Вадик начал безудержно втыкать Соньке в рот, она стала задыхаться. А рукой с ножом Вадик резал, кромсал половые органы Вахтанга. Это был апофеоз шизофренического безумия и страсти маньяка, возбужденного убийством, глумлением над трупом и одновременным диким желанием. Вадик потерял контроль над собой.

Сонька видела, что у Вадика крыша съехала. Он безудержно садил ей в рот, доставая до горла, она уже слабела от удушья. Видя, как Вадик терзает труп, Сонька решила, что палач и ее затрахает в полном смысле этого слова.

Мокрое от пота и экстаза лицо Вадика было обращено к расчленению ненавистных ему органов Вахтанга. Свободной рукой он держал за гриву Соньку, колошматя ей во рту членом, окрепшим едва ли не в такую же сталь, как нож, втыкающийся в кроваво обмякший клубок у мертвеца.

Теряющая сознание Сонька стащила свой туфель и что было силы ударила им по лицу Вадика. Длинный тонкий каблук неожиданно легко вошел в левый глаз палача.

Вадик взвыл от боли. Бросил нож, пытаясь выдрать вонзившийся каблук. Сонька отпрянула, схватила нож и молниеносно всадила его в мошонку Вадика, так же ненавистную ей, как тому плоть Вахтанга!

Вадик ойкнул и лапнул Соньку железной рукой за горло. Она стала бить ножом ему в живот, как когда-то детдомовец Вадик — своей первой мальчишеской жертве. Киллер сомкнул у Соньки на шее две руки, но слабел от огненных ударов снизу.

Сонька вырвалась, вскочила. Вадик лежал на полу, по-детски прижав коленки к располосованному животу. Он тихо умер.

Сидящий на улице с подслушкой оперативник набрал домашний номер Кострецова:

— Сергей! У Вахтанга крутая расправа! По-моему, и грузина, и еще кого-то уделали.

— Сейчас там что? — спросил Кострецов, одеваясь и натягивая на себя перевязь с кобурой.

— Затихли, но, наверное, море крови.

— Ничего не предпринимай, — распорядился капитан. — Выезжаю. Сам туда зайду.

Он тут же набрал номер павильона. Трубку подняла мычащая Сонька.

— Соня, — крикнул Кострецов, — ты чего? Что еще стряслось?

— О-ох, Сере-ега… Вадик Ваха замочил, а я в крайняке — Вадика… Чего ж делать?! Мне теперь и от Нодарика, и от Маэстро кранты…

— Жди меня. Я еду.

Кострецов выскочил из квартиры и ринулся вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Около дома Вахтанга капитан приказал оперативнику вызвать опербригаду и ждать его указаний. Сам же взбежал на нужный этаж и зазвонил в дверь. Ему открыла зеленая от пережитых кошмаров Нюська и махнула рукой в сторону гостиной.