Из Баку путешественник решил пойти сначала за море в Персию. Мы не знаем, что его гнало, необходимость ли поправить дела или любознательность. Вероятно, и то и другое вместе. Сам он о причинах, толкнувших его на дальнейшее путешествие, позже писал: «Аз же от многыя беды поидох до Индеи, занже ми на Русь поити не с чем, не осталося товару ничево». Не знаем мы также, когда решил он проникнуть в далекую Индию, находясь ли еще в Ширванском царстве или позже. Но, как бы то ни было, зимой 1467 года он отправился в Баку, за море. Отсюда, собственно говоря, и начинается знаменитое его «Хожение за три моря: прьвое море Дербеньское, дория Хвалитьскаа, второе море Индейское, дория Гондустаньскаа, третье море Черное, дория Стемъбольсткаа» [6] .

Большая часть территории Персии занята пустынями и солончаками. Горные цепи отгораживают внутреннее плато от морей. На севере круто спускается к Каспийскому морю могучая горная цепь, на юго-западе, между низменностью реки Карун и побережьем Персидского залива, лежит обширная и сложная система гор.

Ветры, дующие с моря, несут влажный воздух, но вся влага осаждается на горных склонах. Какое-то количество осадков достается на долю прибрежных долин, но чем дальше от берега, тем горы становятся все обнаженнее и бесплоднее.

На знойном побережье Персидского залива растет финиковая пальма, играющая громадную роль в жизни местного населения. Некоторые из долин, как, например, знаменитая долина Шираз, представляют собой роскошный сад, где растут апельсины, лимоны, гранаты, фиги, виноград, розы.

Северные склоны Эльбурса и Прикаспийская низменность тоже покрыты богатой растительностью: там произрастают дуб, граб, бук, липа, клен и многочисленные плодовые деревья. Это один из центров шелководства, распространенного также в Хорасане и других провинциях Персии (Ирана). Прикаспийские провинции Мазандаран и Гилян благодаря обилию дождей и многочисленным мелким рекам, образующим болота у морских берегов, самые нездоровые местности Персии. Здесь царство злокачественной лихорадки.

На северо-западе, между Турцией и Каспийским морем, высятся труднодоступные горы. Кроме вьючных троп, там нет никаких дорог. Среди этих гор на запад от Тебриза лежит плодородная и густонаселенная долина озера Урмии.

Внутренняя пустынная область тянется на тысячи километров, от Белуджистана до Исфагана и даже дальше, лишь изредка прерываясь клочками плодородной, возделываемой земли. Большая часть этого пространства представляет собой котловины с соленой водой или высохшей солью. На каменистых склонах этих котловин нет ни малейшего признака растительности. За небольшой горной грядой на юго-востоке тянется пустыня с ее зыбучими песками. Климат здесь континентальный. Зимой морозы доходят до 25°, а летом стоит иссушающий зной до 50°. От этой страшной жары прячется все живое, и караваны передвигаются только по ночам, когда температура падает до 10.

Весной эта пустыня покрывается растительностью, и сюда приходят кочевники с многочисленными стадами овец и коз. Есть здесь и земледельческие районы. Реки внутренней Персии питаются только от таяния снегов и, не имея притоков, теряются в песках и солончаковых болотах. Однако жители, искусно используя каждую каплю драгоценной влаги из рек и колодцев, сеют рис, хлопок, выращивают фрукты.

Из Баку Никитин переправился Каспийским морем в Барферуш (область Мазандаран). Недалеко от Барферуша в Чебокаре (очевидно, селение Чапакур) Никитин, не боясь лихорадки, прожил полгода, — видимо, по торговым делам или знакомясь с обстановкой, затем начал разъезжать по Персии.

Никитин проехал по Персии больше тысячи семисот километров, видел множество городов. «А городы не все писал, много городов великых», — замечает он в своих записках. Наблюдая, он встречал новых людей, но, кроме названий городов, почти ничего не внес в свою тетрадь. Мы узнаем лишь, что из Чебокаре Никитин отправился в Сари, на реке Теджене, затем в Али-Абад и дальше на запад, до Амола — самого большого города Мазандарана. Потом поднялся в горы и за Демавендом спустился к Рею (у Никитина — Орею). Развалины этого величайшего города средневековой Персии находятся близ нынешнего Тегерана. Тут наш путешественник прожил месяц и пошел на юг в Кашан, затем повернул на юго-запад, в Наин и Йезд, где также пробыл месяц. Оттуда он держал путь на юг — в Керман, Сырчан и Тарум, затем на запад — в Лар, а из Лара — снова на восток, в Бендер, и тут с материка переправился на остров Ормуз (Хормуз, Гурмыз).

В записках Никитина кроме перечисления городов есть еще только запись, что около Рея убиты дети Шаусень-Али, — видимо, он присутствовал на представлении персидской мистерии о гибели Гусейна-бин-Али, внука Мухаммеда. Никитин приводит мусульманское предание о гибели потомков Мухаммеда-Алидов. «…А ту убили Шаусеня (Гусейна), Алеевых детей и внучат Махметевых, и он их проклял, ино 70 городов ся розвалило».

Далее Никитин деловито записывает, что в Таруме так дешевы финики — «батман [7] четыре алтына», что ими кормят скотину. Как видно, он считал, что Персию на Руси хорошо знали и писать о ней детально было излишне.

Русский путешественник XVI века купец Федот Котов, так же как и Никитин путешествовавший по Персии, описал виденную им в Рее персидскую мистерию о гибели Хусейна.

Мистерия справлялась мусульманами шиитского толка в первые десять дней мохаррема, первого месяца мусульманского лунного календаря. Шииты предавались печали, ходили в темных разорванных платьях, а фанатики наносили себе раны кинжалами, бичевали себя цепями, втыкали в тело иглы и т. д. Эти траурные дни установлены в память битвы при Керебеле в 680 году, когда, как говорит предание, был убит Хусейн, сын четвертого халифа, то есть преемника Мухаммеда-Али. По мнению шиитов, Али был единственным законным претендентом на престол как наиболее близкий родственник Мухаммеда. Гусейн восстал против захватившей власть мекканской аристократической фамилии Омейядов, но был убит по повелению халифа Йезда, и с ним погибли почти все его родственники. От избиения уцелели только жены Алидов и несколько детей.