Как оказалось, о проклятии Ардораш и сам догадался. Началось всё с того, что его угасание и болезнь не поддавались лечению и замедлению. Лучшие лекари лишь руками разводили. Не умирают носители королевской крови так. Никто, кроме Босвари, если те доживали до старости. Закономерно, что король искал причины и информацию. И в конце концов нашёл, притом в архивах главного Храма Замайры. Без Праматери и тут не обошлось. Она явно позаботилась, чтобы её избранной сразу поверили и спасению не сопротивлялись.

Ардораш не отпускал нас до самой церемонии объявления. И клятву сыновей повторил. А потом лично повёл свою «внучку» в тронный зал. Я с его решением не спорил. У меня создалось стойкое впечатление, что он не до конца принял тот факт, что это не Мирэн. Знал, понимал, горевал, но вместе с тем воспринимал мою Рамину, как… родную. Возможно так ему легче. Кто я такой, чтобы судить?

Поскольку официально король Босварии всё ещё болен, у нас появился повод избежать торжественного приёма и ограничиться более узким кругом главных сановников Босварии и представителями нашего посольства, в качестве официальных свидетелей королевской воли. Появление нашей троицы было воспринято оглушительной тишиной. А последующее явление короля и королевы Сэйнара в сопровождении третьего сына и вовсе произвело эффект массового оглушающего заклинания.

Что уж говорить о реакции на речь Ардораша, из которой, если вкратце, следовало, что между Сэйнаром и Босварией наконец заключен полноценный договор о союзе, я просил руки принцессы Мирэнхаш, принцессу в срочном порядке отдали за меня замуж из-за неуверенности пожилого короля в том, сколько дней ему отпущено, все брачные торжества пройдут в Сэйнаре. Думаю, что большинство наш брак ещё и со ссылкой Гедаша связали, но со сплетнями при своём дворе Босвари пускай уже сами разбираются.

Пока все переваривали новость, что следующей королевой Сэйнара скорее всего будет принцесса из рода Босвари, в зале появилась королева Зальфия, ведущая за руку испуганную Лалерин. Пришла очередь Дастиана по всей форме просить руки своей маленькой невесты, а ей отвечать своим согласием. Вполне искренним. А вслед за этим Ардораш сообщил, что ставшая круглой сиротой Лалерин, будет воспитываться в роду жениха, своей родной тётей принцессой Мирэнхаш.

На этом собственно всё и закончилось.

Объявления прозвучали, подданным сообщили, что они свободны. Босвари и Сэйнары ушли из зала равными союзниками. Всё прошло чётко по плану.

А вот в королевском портальном зале, откуда мы все должны были бы отправиться домой спустя час с лишним, случилось кое-что не запланированное. По крайней мере для нашей стороны.

Я обвёл взглядом всех собравшихся. Отец ещё обсуждал что-то с провожающим нас Ардорашем. Мама с Дастианом под руку, стояла рядом с ним. Рамина в шаге от меня тихо объясняла что-то Ляле и Гапке, которая попросилась с нами в качестве няни для малышки.

Кор крепко держал за руку свою Мышку, которая поглядывала на портал с нескрываемым испугом, но я уже знал, что она боится не самого перехода, а того, что будет после. Девчонка твёрдо уверена, что семья Кора её не примет.

Друг, кстати, времени даром не терял, и пока я решал свои вопросы, успел нарыть информацию о семье своей избранницы. Оказалось, что Наиле дочь большого, весьма уважаемого и знатного рода, глава которого даже знать не знал, что один из его многочисленных сыновей продал собственную дочь, чтобы ублажить свою женщину. Вся семья была уверена, что девочка умерла.

Кор успел с превеликим удовольствием пообщаться с подонком, объяснив, насколько тот был не прав, обращаясь так со своим ребёнком. То, что от подонка осталось, детей делать уже не сможет. А глава рода с неменьшим удовольствием согласился отдать внучку замуж за её спасителя, особенно когда узнал, что собой представляет этот самый спаситель. Что примечательно, мнением этой самой внучки тоже не особо интересуясь. Кор смолчал, но запомнил.

А вот Мэл я сначала и не заметил. Её почти полностью заслонил собой Корим, нависая над девушкой. Наше блондинистое чудовище гневно шипело что-то своему обожаемому принцу, сверкая злыми глазищами, и будь на месте босварийца кто-то другой, я бы уже ждал кровавой расправы. У подруги детства с докучающими ей разговор короткий. После неё они долго никому докучать не могут.

А тут Мєл вся кипит, глазами молнии мечет, а внутри изводится от ярости, тоски, и… надежды. Да и сам Корим далёк от спокойствия, испытывая весь спектр чувств, которые может вызвать только глубоко не безразличная женщина.

Они стоят довольно далеко от нас, почти у самого выхода, и их разговора не слышно. Но эмоции этой парочки мною ощущаются прекрасно.

Вот он тянется к её лицу, убеждая в чём-то. Мэл уворачивается с язвительным смешком, а в следующий миг оказывается в ловушке мужских рук. Босвариец прижимает её к себе, явно потеряв контроль, а наша фурия как-то не очень убедительно пытается отбиться, громко и совсем не цензурно советуя принцу валить к его покорным овечкам и оставить её в покое. Даже умудряется правдоподобно вырваться. Но ненадолго. Стоит ей сделать шаг в нашу сторону, как Корим весьма эффектно скручивает магией свою строптивую избранницу, рычит что-то ей на ухо и, взвалив девушку на плечо, уносит из зала, прямо на глазах у всех собравшихся, не обращая внимания на её разъярённое шипение.

— Э-э-э, когда он предупредил меня, что собирается пригласить Мэл остаться погостить у него, я думал, что это будет выглядеть по-другому, — ошарашенно ворчит Кор, смотря вслед уворованной сестре.

— Думаешь, надо вмешаться? — интересуюсь у него. Хотя уже и сам знаю ответ. Кажется, кого-то только что заставили навсегда отказаться от гарема.

— Смеёшься? Она нам головы открутит, — наигранно содрогается Кор. И тут же саркастически хмыкает. — Мэл прямым текстом запретила мне вмешиваться в их отношения. И спасать её тоже, если мне вдруг покажется, что надо. Ты же видел, что она и не сопротивлялась толком, так дурочку валяла.