Руслан переменился в лице, но я и била его словами, чтобы обидеть. Сейчас мне было его ни капельки не жаль.

– Елагин. Это он убил их мать, - глухо сказал он.

– В смысле? – опешила я. – А зачем ты взял на себя его вину? А почему посадили его, а не тебя? Зачем ему твои дети, я не понимаю!

– Это его дети. Прости. Я их опекун. А Елагин убил их мать, мою сестру. Теперь вернулся, чтобы забрать девочек.

Я выругалась, не в состоянии по-другому выразить чувства. Из курса семейного права в универе, на примере рассматриваемых ситуаций, я помнила, как сложно в суде представлять и отстаивать права ребенка.

– Это меняет дело, - сухо сказала я, потом вздохнула.

Есть ли у меня выбор? В принципе, да. Могу развернуться и уйти. У Ермакова сейчас такой ворох проблем, что ни обо мне, ни об отце он еще долго не вспомнит. Но я не могла его бросить. Именно потому, что вдруг он обо мне больше и не вспомнит? Зато любое упоминание Обуховой будет отзываться в его памяти предательством.

А Обуховы никогда не предают!

– Я согласна.

Рус молча обхватил меня, прижал к себе и поцеловал. Обратно мы возвращались также молча, каждый погруженный в свои невеселые мысли.

Вот по идее, уйти бы в свою спальню и хлопнуть перед его носом дверью. Чтобы знал, скотина, что с девушками так поступать нельзя. Но ведь я только что согласилась стать его женой. И что же, мне полгода терпеть и не трахаться с ним из принципа? Гордость тут не помощник. Мне нужен другой план.

Например, наоборот трахаться и показать себя образцовой женой. Через полгода он привыкнет и сделает мне настоящее предложение.

Я улыбнулась. Господи, да я с ума сойду, если не сделает! Не могу я разводиться. Я должна стать его единственной.

– Чему улыбаешься?

– Смотри, как звучит: Ермакова Юлия Андреевна. А?

Он остановился, открыв подъездную дверь. Вермут прошмыгнул внутрь, а Ермаков отпустил ручку и притянул меня:

– Юлька, ты невозможная. Знаешь? Просто паразитка какая-то. Влезаешь внутрь и впиваешься во все органы разом.

Я не поняла его слов, зато поняла голодный многообещающий поцелуй. И это перед ним я хотела закрыть дверь в спальню? Ха! Обойдется! Каждую минуту моей доброты отработает.

Я торжествующе улыбнулась и обвила руками его шею, не отпуская и наслаждаясь каждым движением языка. Черт, все же прирученный зверь намного щедрее дикого.

День шел как обычно, пока мне не позвонил папа и не заорал в трубку:

– Как ты его уломала? За месяц?! Как?

Решила не говорить папе, что Ермаков считает это временным браком. Раз смогла за месяц лишить родину перспективного жениха, так за полгода вполне уговорю его остаться женатым на мне.

– Ты рад? А откуда знаешь?.. Ах, да, Рус сам к тебе должен был подъехать.

– Да-да! Я уже поговорил с ним. Теперь он вице-президент компании, и на следующей неделе мы берем еще два государственных контракта из отказных по тендеру. Юля! Юля!!! Дочка, ты умница! Так держать. Ну, я пошел. Дел нарисовалось сразу дохрена. Ты главное свадьбу не сорви, поняла? Поумерь свои капризы. И платье выбери самое шикарное – я оплачу.

– Спасибо, пап.

Судя по тону, он был счастлив. Ну и чудесно. После того, как я узнала, что убийца не Ермаков, стало как-то легче принять его в качестве мужа. Пусть остается зверем в постели, меня это вполне устраивает.

Поговорив с Тёмой, чтобы окончательно разобраться в их семейных вопросах, я ужаснулась настойчивости Елагина забрать детей. Я видела, как много внимания уделяет им Руслан, и он больше подходил на роль отца, чем выпущенный на волю убийца.

Но будучи юристом, я понимала, насколько тяжело Ермакову будет отстоять свое право на опекунство в суде. Поэтому я не удивлялась спешке.

Руслан на следующую субботу договорился с регистрацией брака. Сам бегал по инстанциям и собирал тонны справок и показаний, только однажды пришел злой, как черт.

– Ты чего? Может, я смогу помочь?

– Ты? Если только выдрочишь директрису школы за положительную характеристику на девочек, а лучше на показания в суде. Твою срань!

Я обалдела:

– Подожди. Она отказалась дать тебе бумаги?

– Услугу за услугу.

В висках резко застучало:

– Вот дрянь! Не беспокойся. Я получу с нее все бумаги и показания для суда. Но не смей даже близко к ней подходить

– Я чего-то не знаю?

– Потом расскажу, - пообещала я, не желая портить себе предсвадебную неделю.

Мы с Дашкой и Алькой с энтузиазмом опустошали бутики, носились по салонам под мат Глеба и в сопровождении то Коли, то Петра, то Саши.

За неделю Даша внезапно передумала учиться играть на рояле и вернулась в балетную школу. Алина по секрету сообщила, что белобрысый прекратил над Дашкой издеваться. Я очень обрадовалась, рассчитала Иру, меня нервировали ее приходы к нам домой, но все не получалось сообщить об этом Руслану. Зато с легкой руки Алины, учить девочек игре на фортепиано начала я. Сначала в шутку маленькими концертами перед Тёмой и охранниками, потом уже с серьезным разучиванием партий.