Мы всегда были разными, несмотря то, что общажная жизнь уравнивала всех – обычных и обеспеченных, победителей международных Олимпиад и просто умных ребят.

Я родилась в семье Дмитрия Носова – третье место в списке Forbes «200 богатейших бизнесменов России».

Отец всегда был откровенным тираном, человеком, который, как любят говорить в России, «поднялся с самых низов». И так как сына у них с мамой не получилось, весь багаж, набранной за жизнь мудрости, он пытался передать мне. Я знала всё о понятиях, впитанных им с детства на улицах Кургана, о том, как важно учиться, и что ничто не дисциплинирует мозг так, как физика и математика.

Сквозь мучения и слёзы я дисциплинировала свой мозг точными науками, готовилась к тому, что всего в этой жизни буду добиваться сама, а чтобы я не потратила свою юность на безделье, блядство и наркотики – меня отправили учиться в МФТИ, который когда-то окончил и мой отец.

Несмотря на достаток, жизнь в элитной подмосковной Жуковке и полёты в Альпы на Dassault Falcon – я была абсолютно неизбалованным ребёнком. Некому было баловать.

Моя мама умерла от кровоизлияния в мозг, когда мне было девять. Я помнила её, но смутно, были какие-то образы, обрывки воспоминаний, которые в детском, а после в подростковом мозге – обрастали вымышленными деталями. Пожалуй, многие неосознанно идеализируют умерших. Любить и принимать их такими, какие они есть, проще: вряд ли за этим последует разочарование. Да и череда сменяющихся женщин отца – не дала мне ничего, кроме желания поскорее смыться из родового гнезда. Поэтому перспектива жить далеко от дома – пусть это даже общага МФТИ с общим туалетом на этаже и одним душем на корпус – не могла меня не радовать.

Мы учились с Пашей в одной группе. Мне не хотелось признавать, но он привлёк меня тем, что был очень похож на отца. В нём горел – я бы даже сказала полыхал – огонь, который отличал его от общей массы остальных парней. Парадокс: на физтехе не так уж и много по-настоящему амбициозных студентов. Чаще всего это одарённые мальчики, реже девочки, в которых в раннем детстве обнаружился талант. Родители холили и лелеяли их, учителя заставляли заниматься, чтобы они приносили школе победы на всероссийских и международных Олимпиадах, ну а после, как выдающиеся выпускники физмат школ, – поступали в лучший технический вуз страны. Уже в МФТИ некоторые из них начинают сдавать позиции, потому что там никому не нужны их безупречные зачётки, а кто-то по иннерции остаётся круглым отличником, но после – десятилетиями работает на ставке инженера-исследователя, живёт в РАНовской общаге и всё свободное время играет в Counter Strike.

Паша же был другим. Его вырастила одна мама, кассир в супермаркете, которая – без преувеличений – всю себя посвятила ему, а также научила его быть благодарным. Именно благодарность к маме заставляла его днями и ночами учиться. Он не участвовал в Олимпиадах, да и не был высоко одарённым в физике или математике. На физтех он поступил, просто хорошо сдав экзамены. И это была его первая большая победа в последующей череде достижений, куда более крупных и значительных.

Первый год мне удавалось скрывать, что я дочь Носова, придерживаясь легенды о том, что я из обычной московской семьи. Я переживала, что если Паша узнает, в каких условиях я родилась и росла, то не захочет продолжать отношения со мной. Он всегда язвительно отзывался о нашем одногруппнике Жоре, к слову, нормальном парне, отец которого владел заводами в Екатеринбурге. Мысль о том, что отцовский частный самолёт стоит дороже, чем все заводы Жориного папы, вгоняла меня в депрессию и порождала ещё большую ложь о моём якобы нищенском существовании.

Но в один день, как это всегда бывает, тайное стало явным. Накануне майских праздников отец приехал в наш универ, разумеется, с кортежем охраны. Я не знала, что он был меценатом вуза, оплатившим ремонт главного корпуса. Об этом меня, как и всех остальных, осведомили на концерте, посвящённом 9 мая, посещение которого было обязательным, иначе никто не получит зачёт по физре.

Мы сидели с Пашей рядом, как вдруг ректор представил моего отца, выразил ему благодарность, а также добавил, что в стенах всеми нами любимого МФТИ учится его дочь – Носова Маргарита Дмитриевна – и попросил меня встать. Я робко поднялась. Мне все поаплодировали, и я села обратно. До конца действа я боялась даже взглянуть на Пашу, тело парализовал страх.

– Ну, пошли знакомиться с папой, – первое, что я услышала, когда концерт закончился. Лицо Паши было настолько спокойным, что мне ещё сильнее захотелось провалиться сквозь землю.

– Пошли, – тихо ответила я, краснея и не находя себе место. Мы направились за кулисы актового зала.

И тогда, и сейчас Пашу отличала черта, которая очень помогала ему в жизни. А особенно в работе. Он был абсолютно непредсказуемым. Ты никогда не знаешь, каким будет его следующей шаг. Мне кажется, он хорошо чувствовал людей, понимал, что от него ждут – и поступал в точности наоборот.

– Погодин Павел, молодой человек вашей дочери, – Паша внаглую пробрался сквозь толпу преподавателей, охранников, уже готовых положить его на пол, и протянул руку моему отцу.

Мои щёки пылали, а смерть казалась единственным спасением. Только спустя годы я поняла, это была изощрённая месть, во многом характеризовавшая Пашу, как человека.

– Кто? – спросил папа и брезгливо посмотрел на Пашину протянутую руку.

Я стояла в стороне, отец бросил взгляд на меня, потом на вскипающего Пашу, к которому отнеслись неуважительно (это мгновенно выводило его из себя) – и если бы не наш препод по теормеху, то я даже не знаю, чем бы всё закончилось.

– Да-да, наша неразлучная парочка Павел и Маргарита, – с улыбкой сказал преподаватель. – Паша на Риту, кстати, очень положительно влияет, наверное, занимаетесь после пар?

– Занимаемся, – процедил Паша.

– Пап, привет! – я наконец-то набралась смелости и подошла к отцу.

Он меня собственнически приобнял и спросил:

– Маргарит, не представишь нас друг другу, а то парнишка говорит, что он твой молодой человек?

– Так и есть, – тихо пропищала я и опустила глаза.