Ну, да, главное, правильно «такого» парня встретить! На миг замираю на месте, а меня будто удары прошибают. Крепкие такие, изнутри. Опять воображение рисует перед глазами всякие непотребности! Того, например, как он сейчас придет, — и что? Сразу к делу? Даже чаю не попьют?

Кажется, не попьют, — понимаю по томным вздохам Риммы. Она там что, сама себя подготавливает к его приходу? Хотя, кому нужен этот проклятый чай, если есть занятие поинтересней!

— Лера, ты там что, заснула стоя? — капризно дергает меня Римма. — Иди уже! Говорю тебе, он сейчас придет!

Пулей срываюсь с места, только по дороге понимая, что даже накраситься забыла.

И что я имею? — грустно размышляю по дороге.

Вот как это всего-то за каких-то пару дней мне стало наплевать на то, как я выгляжу! Оделась не пойми во что, тащусь на пары зареванная и запухшая, еще и опаздываю, а мне, как никому, нужно приходить вовремя и наверстывать учебу! Да я такими темпами еще и вылечу отсюда на фиг! Вернее, — ни фига не на фиг, а в родной городишко со всеми его прелестями и уже без шанса на образование. И что? Всю жизнь теперь из-за этого Бурина в кафешках зачуханных буду работать и отбиваться от недоделков, которым лишь бы зажиматься? И терпеть, как мама, пьяные выходки отца, сбегая по ночам из дома? Ну, нет! Не стоит это того!

И все равно… Грызет червячок внутри, — противный такой, гадкий… Может быть, не была бы я такой недотрогой, все было бы иначе? Как бы вышло, если бы я не начала тогда, в машине, возмущаться? Может, теперь я бы, а не Римма получала бы цветы и ждала бы в гости самого лучшего парня?

Да, нет, — в сердцах машу сама на себя рукой. Не начинаются так ни отношения, ни любовь. Человека же хотя бы узнать нужно, поговорить с ним, — ну, хоть бы о чем-то, а то, что было… Просто чистый секс, мужское желание, не больше. Да ему вообще все равно, с кем его удовлетворять! Только почему щеки сами начинают гореть, когда я вспоминаю его руку на своем бедре? И внизу живота разливается какой-то странный жар?

Из-за того, что лечу, не разбирая дороги, а еще из-за того, что глаза все равно застилают слезы, даже не замечаю, как меня на всех парах, останавливает крепкая мужская рука. Вот так, — она просто вылетела передо мной, захватила, и притянула к мужской же груди.

Ну, конечно, Бурин, — я это понимаю, как только окунаюсь в его невозможный запах, от которого голова просто улетает, даже еще раньше, чем поднимаю вверх взгляд, упершийся в черную футболку.

— Как утро, малыш? — он светится какой-то подозрительно странной улыбкой. Издевается, что ли? Ничего не понимаю!

— Спасибо, у меня все в порядке, — бормочу я, понимая, что взгляда не могу оторвать от его глаз. А еще от губ, которые так и притягивают к себе. У него там что, магнит какой-то встроен? И, похоже, не только там… И действуют эти его магниты далеко не на одну только меня….

— Что-то случилось? — теперь он смотрит на меня внимательно и обеспокоенно. Ну, да, та еще я сегодня красавица! Хоть бы косметикой следы ночных слез прикрыла! Не помогло бы, конечно, совсем их спрятать, но все же лучше, чем вот так! — Тебе цветы понравились? Или, может, у тебя на них аллергия? — его лицо наклоняется все ниже, все ближе к моим губам его губы, а у меня предательски подкашиваются коленки.

— Нет у меня аллергии никакой, — бурчу, понимая, что дыхание вдруг становится каким-то слишком уж тяжелым, как будто я километр пробежала. Нет, ну я, конечно, летела в универ, но не до такой же степени! Его, дыхание, кстати, тоже становится каким-то рваным.

— Тебя кто-то обидел? — надо же, как может, оказывается, меняться его выражение лица. Сейчас оно такое, что мне хочется попятиться и бежать. Без оглядки. Хотя, — нет, бежать как раз лучше от другого. От того, с какой нежностью он меня сейчас гладит по спине, вызывая мурашки по всему телу. Так и хочется прижаться еще ближе, если это, конечно, возможно. Прижаться крепко-крепко. И гладить его спину… И волосы… Провести рукой по щеке, губам…Интересно, они мягкие или нет? Мне почему-то кажется, что скорее упругие…

— Кто? — рычит Бурин, а я понимаю, что напрочь забыла, о чем он меня спрашивал.

— Что ты говоришь? — я, как последняя дурочка, начинаю хлопать глазами.

— Обидел кто, спрашиваю, — его глаза уже начинают метать молнии. — Никого не бойся, говори.

— Я и не боюсь, — почему-то шепчу в ответ. — Никто меня не обижал. Но спасибо.

— Значит, все хорошо? — его глаза снова становятся теплыми, лицо расслабляется, а от легкой улыбки снова начинает кружиться голова. Что я там говорила? Познакомиться? Поговорить? Погулять для начала вместе? Да я бы и получаса не продержалась на таком свидании, если прямо уже думаю только о руках и поцелуях! А еще… О том, какая его грудь под руками. Крепкая…. Как бы эти мускулы играли, если провести по ним холодными кончиками пальцев?

— А? — кажется, он снова о чем-то спросил. — Да, да, все хорошо, — елки-палки, а голос-то дрожит!

— Так я приду вечером? — он наклоняется совсем близко, прикасаясь своим носом к моему. Сначала я задыхаюсь, а потом меня будто стукает по голове! Ну, конечно! Это он меня так соблазняет, чтобы я оставила комнату в их с Риммой распоряжении! А я-то, дура, слюни распустила! Идиотка!

— Как хочешь, — бурчу я, вырываясь их этих сумасшедших рук. — Я все равно вечером занята.