Валерия.

Вот почему у меня так всегда?

Каким-то чудом жизнь вечно умудряется меня вляпывать в неприятности, причем, всегда в одни и те же!

Еще дома я привыкла к пьяным приставаниям и парней со двора и посетителей кафе, в котором подрабатывала. А ведь я работала в обычной пиццерии! А вовсе не в каком-нибудь ночном клубе, да и ночных клубов у нас там не было, — так просто, собирались по вечерам компашки где-нибудь на лавке или в беседке во дворе и выпивали. А в пиццерию ходили в основном только семейные пары с детьми. Но и там ко мне отцы высказывали слишком навязчивое и неприличное внимание, из-за чего я вечно оставалась без чаевых. Потому что отказывала, — сначала стараясь делать это вежливо, но потом и грубо, вырываясь и давая по лицу, потому что вежливо обычно не понимали, думая, что я просто ломаюсь. О том, как меня поджидали эти самые папаши по вечерам после работы даже вспоминать страшно! Приходилось прятаться, просачиваться через черный ход, прикрываясь одеждой нашего охранника, — но все равно некоторым удавалось раскусить мою хитрость и нужно было отбиваться…

Так уж вышло, что того, кто мог бы меня защитить, просто не было. Сын нашего хозяина предлагал мне «постоянные отношения», которые, по его мнению, должны были сводиться к постели и к тому, что он будет отвозить меня домой, иногда подбрасывая каких-то денег, а я, как он почему-то был свято уверен, должна была визжать от счастья из-за того, что он до меня снизошел. Но падать в постель просто так, без чувства, я не собиралась, а чувства ни к одному из тех, кто был рядом, как-то не возникало.

Что говорить, — несмотря ни на что, недобрая слава меня преследовала еще со школы. И в институте стало совсем не слаще. Девчонки, с которыми я работала и училась, меня ненавидели из зависти, те, кому я отказывала мало того, что не понимали слова «нет» и становились только агрессивнее в своих приставаниях, но еще и рассказывали на каждом углу о наших постельных приключениях.

Даже отец мне не верил.

«Шалава!» — орал он на меня с налитыми кровью глазами. — Позор семьи! И, мало того, что шлюха, так еще и заработать этим нормально не можешь! Двойной позор!

А мама… А мама просто молчала. С тех пор, как отец начал пить, она вообще разговаривала все меньше и меньше, а после того, как он нас избил, и вовсе перестала с ним о чем-то спорить. Старалась только спрятаться в своей комнате и не выходить по вечерам. Но, если он чего-то требовал, тихонько появлялась, и, не подымая глаз и не издавая даже звука, делала все, что он хотел. В основном, это сводилось к тому, чтобы накрыть на стол для него и собутыльников и убираться. Я же в такие вечера старалась убежать из дома и возвращалась, когда отец уже укладывался спать.

И, самое главное, я же никогда никого не провоцировала! Никогда не давала никакого повода так о себе думать! Всегда одевалась очень скромно, — да и откуда у нас взяться особенной одежде? Да я даже не красилась, а мешковатые платья настолько скрывали фигуру, что я вообще не понимаю, как можно было смотреть в мою сторону, особенно на фоне девчонок в обтягивающих лосинах!

И никто бы мне не поверил, что я оставалась девственницей. Даже лучшая подруга не верила, сколько бы я не пыталась ее в этом убедить, а ведь мы с ней вместе выросли! Только прищуривала глаза и криво насмешливо усмехалась, — точь-в-точь, как сегодня вечером Римма! Вот поэтому я и сразу же поняла, — нечего даже и пытаться ей что-то объяснить. Она уже сделала все свои выводы и все решила.

Не думала, просто не верила, что и здесь, в столице, будет все тоже самое! Мало ли здесь красавиц, которым я даже в подметки не гожусь? Ну, допустим, те несколько платьев, которые я купила на заработанные за деньги лето, не были такими мрачно-непримечательные, как то, в чем я ходила дома, но ведь тут же уровень! Нужно было одеться как-то поприличнее, чтобы совсем уж не позориться!

Эх… Как будто мне мало того, сколько придется наверстывать по учебе! А я-то думала, что это и заработок будет самой главной проблемой, с которой я столкнусь! Но, кажется, ничего так и не изменилось, и на меня снова свалятся все те же проблемы, от которых я так старалась убежать!

Что же теперь делать? Университет, я, конечно же, не брошу… Но… Снова отбиваться от похотливых приставаний и терпеть такие вот взгляды на себя, как у Риммы… А я так надеялась, что в этой новой жизни обрету, кроме прочего, и настоящих друзей!

Заснуть не получается. Мозг и эмоции просто перегружены. Всю ночь перед глазами вместо сладких снов или хотя бы блаженной темноты мелькают обрывки конспектов. И почему-то черные глаза этого, как же его звали? Славы? Кажется, даже во сне я снова ощущаю его прикосновения к моим бедрам. Но это же противно, гадко, недопустимо!!! Он ведь ничуть не лучше остальных, которым, как совершенно правильно сказала Римма, только и нужно, что быстрый перепихон, и ничего больше! И почему только с моих губ срывается сам по себе стон, а внутри становится так жарко?

*

— Горяченькое снилось? — ехидно «поздоровалась» со мной соседка по комнате, стоило мне только раскрыть глаза. — Ты так стонешь, прям саму пробирает! Не слабо, кажется, тебя вчера Бурин уделал!

Нет. Я не буду поддаваться слабости. Быстро прячу под одеялом задрожавшие руки и крепко сжимаю кулаки. Вдох, выдох. Кажется, голос уже не задрожит. Ну, я надеюсь.

— И тебе доброго утра, Римма, — стараюсь улыбнуться как можно невиннее. Мне еще с ней жить, пусть даже и всего неделю, так что лучше всего прикинуться дурочкой вместо того, чтоб разреветься или выпалить сейчас все, что я о ней думаю. — Знаешь, все-таки смена окружения — тот еще стресс! Вот всю ночь кошмары и снились. Думаешь, это все так просто?